Опасность и соблазн
Шрифт:
Но если она и забыла, где они находятся, Кит этого не забыл. Он улыбнулся окружающим.
— Миссис Блэкберн опасается, что она застрянет здесь без кучера, — находчиво пояснил он, — и будет вынуждена злоупотребить вашим гостеприимством, если дороги закроются. Миссис Блэкберн — простите мне эту фамильярность, сударыня, — очень горда.
Маркиз, брови у которого сдвигались смущенно и сосредоточенно, успокоился.
— Ах! — вздохнул он. — Вы не должны думать, миссис Блэкберн, что ваше общество может нас обременить. Я бы сам закрыл дороги, лишь бы не лишиться вашего
Кит весело улыбнулся маркизу — совсем как джентльмен, одобряющий любезность другого джентльмена. Он выиграл несколько минут, чтобы вернуть ей уверенность, но этих минут оказалось явно недостаточно. Страх наполнил ее сердце. Кейт не могла взглянуть на Кита. Она поднесла к вискам кончики пальцев.
— Я… Прошу меня извинить.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил маркиз.
— О, ради Бога, не тревожьтесь! У меня иногда случаются внезапные головные боли.
— Но что мы можем сделать для вас?
Кит смотрел на нее с бесстрастным видом.
— К сожалению, ничего. Нужно немного отдохнуть в темноте, и все пройдет. Вы извините меня, если я не стану обедать?
— Ну конечно. Мерри, — обратился маркиз к своей подопечной, — проводите миссис Блэкберн в ее комнату.
— Нет, мне станет еще хуже, если я испорчу вам обед. Прошу вас.
— Ну, если таково ваше желание, — неуверенно сказал маркиз, жестом подзывая лакея.
Кейт, пожелав всем хорошо провести вечер, пошла вслед за молчаливым лакеем в свою комнату.
Все было бы терпимо, если бы не это чертово розовое платье. Вырез ворота подчеркивал стройную колонну шеи, открывал изящные очертания ключиц и слишком явно выставлял напоказ грудь цвета сливок. Если бы только он не знал, что чуть ниже края выреза была пометка, которую его губы оставили на ее белоснежной поверхности. Но он знал. Знал так же хорошо, как и то, что пометка эта исчезает так же неотвратимо, как и время, которое они провели вместе. Слава Богу! Это был ад, ад в приятном обществе, с превосходным хозяином и самым лучшим вином, которое ему довелось пить, но тем не менее — ад.
Ему стало легче, когда Кейт ушла, поскольку больше не нужно было притворяться, что он не замечает игры чувств на ее удивительно выразительном лице. Поскольку ему не нужно было притворяться, будто сердце не сжимается от страха, что она выдаст их близость и погубит себя. Поскольку ему не нужно было притворяться, что он не хочет, чтобы она именно так и поступила. Но как только дверь за ней закрылась, ему стало одиноко.
После ее ухода Кит заставил себя уделять внимание другим, решив, что не позволит ни одному своему поступку, жесту, ошибке или промаху в поведении выдать себя. Старик спорил с племянником о достоинствах наполеоновского режима, в то время как старая леди добавляла свое мнение, время от времени прося Кита что-то повторить. Один раз маркиз вышел из-за стола, чтобы пойти узнать, как себя чувствует Кейт, и Кит едва удержался, чтобы не заявить, что это его право. Он мрачно глядел в свой стакан. Ему казалось, что он не сможет долго выносить доброжелательность маркиза, ответное смущение Кейт и свое мучительное желание.
У него была цель, и он стойко держался за нее, как за спасательный круг. Он начнет в Клите с Каллума Ламонта. Если это ничего не даст, направится в Лондон к Рамзи Манро.
А что потом? Снова поступит в армию. Он может понадобиться своим подчиненным. Шла война, в которой нужно сражаться, и с каждой неделей он все сильнее сознавал, что его место там, что вместо него в войне участвует другой офицер, который, возможно, не обладает его опытом и умениями. И кроме того, его могут послать в Индию, а там он сможет выжечь из своей души воспоминания о Кейт или спасти империю, оказавшуюся в трудном положении.
Когда обед закончился, маркиз попросил его присоединиться к нему в соседней комнате. Кит, разумеется, согласился. Приходится терпеть такие вещи. Если владелец поместья желает позабавиться, то он готов составить ему компанию ради Кейт.
Маркиз провел его в соседнюю комнату, в то время как остальные уселись за карты.
— Вы играете в карты, капитан Макнилл?
— Никогда, сэр.
— Вот как? — удивленно спросил маркиз. — А я думал, что военные — закоренелые игроки.
— Только своими жизнями, сэр. У меня никогда не было ничего другого, что я мог бы потерять.
Взгляд маркиза стал резче.
— Подозреваю, капитан Макнилл, что вы куда более важная птица.
— Я всего лишь солдат, сэр. До этого я был ничем.
— Всего лишь солдат? — Маркиз направился к буфету и занялся графином и хрустальными бокалами. — Могу я предложить выпить?
Кит не понимал, что происходит.
— Благодарю вас.
Маркиз налил в два бокала немного бренди и подал один бокал Киту. Потом приподнял свой бокал, словно предлагал тост за него. Кит ответил тем же, и они молча выпили.
— Не присесть ли нам, Макнилл? Ну вот и славно. — И маркиз скрестил ноги, вытянув их перед собой. Его сапоги отливали чернотой, как перья баклана. — Долг в отношении миссис Блэкберн. Могу я узнать, при каких обстоятельствах он появился?
Ах вот в чем дело!
— Дело старое, сэр.
— Личное?
— Ее отец спас мне жизнь, а сам погиб. Я поклялся, что сделаю все, чтобы помочь его семье.
Маркиз выпрямился. Он наклонился вперед в кресле, с крайним удивлением глядя на Кита.
— Как?.. Вы — один из тех молодых людей, которых спас полковник Нэш? Грейс все нам об этом рассказала. Поразительно. И сколько времени вас продержали в заточении?
— Двадцать один месяц.
— Боже мой! — прошептал маркиз. — И это обещание — своего рода плата Нэшам за их потерю?
— Да.
— Ну, знаете, — пробормотал маркиз, — я могу только еще раз поблагодарить вас за то, что вы привезли ко мне миссис Блэкберн.
Кит прекрасно понял, как он должен это заявление расценивать. В этот момент он возненавидел маркиза за его утонченность и даже за доброту. А еще ему захотелось бросить маркизу вызов.
Но он ничем не выдал себя. Кит научился стойко держать удары. Никогда еще они не были так болезненны.