Опасности диких стран
Шрифт:
— Натан, мы можем и должны освободить несчастного! Я был сам пленником… подобно ему, я лежал беспомощный и связанный, трое индейцев стерегли меня; и только один друг спас меня… Стыд мне и горе, если я теперь покину этого несчастного! Во власти Господа Бога участь моей сестры; мы же, Натан, должны освободить этого человека!
— Правда твоя, друг, — сказал Натан и радость промелькнула в его глазах. — Право, ты человек, лучше которого я не знаю. Исполним же наш долг, и как знать? Быть может, твоей сестре не будет от этого хуже!
Не тратя больше слов, он с Роландом подкрался к краю холма и замер, обдумывая, что предпринять дальше. Роланд предложил одному из них остаться наверху, другой же должен спуститься в долину с таким расчетом, чтобы окружить врага, подползти как можно ближе и выстрелить. Прежде чем дикие оправятся от растерянности, они оба должны накинуться на них и с топорами в руках довести сражение до конца.
— В самом деле, — ответил Натан, — мы должны подойти так близко, чтобы каждый из нас одним выстрелом мог убить двоих дикарей. Или же нам необходимо выждать удобный момент, когда индейцы отойдут от своих ружей, собирая хворост для костра. Тогда мы можем угостить их залпом из их собственных ружей. Если же из этого ничего не выйдет, то я уж и не знаю, как одолеть злодеев.
Он зарядил свое ружье и приказал маленькому Петру спрятаться в кусты; потом он пустился вслед за Роландом вдоль хребта, пока они не достигли густого кустарника, под защитой которого Натан надеялся добраться незамеченным в долину.
Но счастливая случайность превзошла все их ожидания. Глубокая канавка, размытая дождевыми потоками, спускалась отсюда в долину и была покрыта сводом, который образовывали кусты, густо разросшиеся по обеим ее сторонам. По ней струился маленький ручеек, и его плеск и журчание могли заглушить и скрыть всякий шум.
— А ведь плуты в наших руках! — сказал Натан со злорадной усмешкой. — Не уйти им от нас!
С этими словами он быстро спустился в ложбину, Роланд последовал за ним. Вскоре они достигли такого места, откуда могли осмотреть долину. Отсюда они могли легко со своими ружьями расправиться с дикими. Индейцы находились от них шагах в сорока и, по-видимому, совершенно не чувствовали никакой опасности, которая нависла над ними. Они наконец прекратили свои свирепые забавы с пленником, человеком сильным и мощного телосложения. Растянувшись под деревом, он часто дышал, и находившиеся совсем близко от него Роланд и Натан могли видеть, как часто вздымается его грудь от учащенного дыхания. Два индейца с топорами в руках сторожили его. Ружья свои они прислонили к стволу полусгнившего дерева. Двое других индейцев скорчились у костра, следя с жадностью за тем, как над костром жарилось мясо. Взгляды, которые они время от времени бросали на пленника, не предвещали несчастному ничего хорошего и, казалось, давали понять, что вскоре и он будет поджариваться на таком же костре.
Размещение индейцев нарушало план Натана одним выстрелом уложить на месте сразу двоих дикарей, что, однако, нисколько не охладило его пыл и не расстроило. На все случаи у него что-то имелось про запас, и вот он уже шепотом что-то сообщил Роланду. Последовав его указаниям, Роланд положил на край канавки свой топор, а на него положил свою шапку, наблюдая за одним из сидевших у огня дикарей. Натан направил дуло своего ружья на другого дикаря. Дикари по-прежнему не замечали опасности. Но вот какой-то шум, быть может, это был камень, покатившийся из-под ног Роланда, достиг теперь их слуха и заставил подняться и оглянуться с беспокойством.
— Теперь, друг, — прошептал Натан, — гляди в оба! Один промах может стоить тебе жизни. Готов ты?
— Готов, — ответил Роланд.
— Ну, стреляй! — решил Натан.
Винтовки выстрелили, и оба индейца упали мертвые на землю. Остальные испуганно вскочили, с ревом схватились за оружие и стали осматриваться, ища невидимого врага, который так внезапно унес жизни двух их сородичей. Пленник также поднял голову. Звуки выстрелов вывели его из состояния безысходности. Два облачка голубого дыма, поднимавшиеся из-за кустов, выдали индейцам место, где находились их враги. Сквозь зелень они увидели блестящие шапки и, приняв их за головы своих врагов, слепо кинулись прямо в ловушку, которую так ловко и хитро расставил им Натан. С диким ревом они стали стрелять из своих ружей. Шапки свалились, и тут раздался громовой голос Натана:
— Теперь, друг, вперед! Руби индейцев!
Едва прозвучал этот возглас, как кусты раздвинулись и оба, Натан и Роланд, с громким «ура» бросились к костру, где все еще лежали ружья убитых индейцев.
Дикие, продолжая дико орать, бросились наперерез нападавшим, чтобы не дать им захватить ружья. Но вдруг один из дикарей остановился, у него вырвался ликующий возглас. Он, по-видимому, разгадал хитрость Натана. Его ружье еще было заряжено, и с насмешливой радостью он направил дуло прямо в грудь Натану.
Но торжество его длилось недолго. Выстрел, угрожавший жизни Натана, был, к счастью, остановлен неожиданным происшествием. Пленник, лежавший все это время на земле, увидел спешащих к нему на помощь друзей. Он сразу же почувствовал прилив сил и бодрости. Сделав неимоверное усилие, он разорвал свои путы и с радостным криком бросился на индейца, выбил у него из рук ружье, схватил в охапку индейца и с криком «Ура, да славится Кентукки!» повалил его на землю и сам повалился на него. Началась ужасная борьба, один на один. Они кувыркались один через другого, скрежетали зубами, громко выли, как дикие звери, и, наконец, их тесно переплетенные тела покатились по крутому высокому берегу вниз, пропав из виду.
Пока это все происходило, остальные тоже вступили в рукопашный бой. Никто не думал уже о ружьях, но они накинулись друг на друга как люди, у которых была единственная мысль — победа или смерть.
Натан поднял высоко свой топор и кинулся на более сильного из противников, который также держал свою секиру наизготове. Страшное оружие зазвенело в воздухе, встретилось налету, ударилось друг о друга, и оба противника, обессиленные, но еще не причинив друг другу вреда, упали на землю. Индеец успел было вскочить на ноги и схватился за свое ружье, но рука Натана с исполинской силой схватила его за плечо, и одного удара было достаточно, чтобы бросить противника снова на землю. Натан изловчился и уперся коленом в грудь противника, схватив его одной рукой за горло, а другой нанес топором удар по голове. Индеец был мертв.
Натан вскочил, с пронзительным криком поднял над головой окровавленный топор и оглянулся на Роланда. Он увидел его стоящим коленями на груди дикаря, у которого не хватало сил оказать сопротивление отчаянной храбрости молодого воина. Перед этим оба метнули друг в друга свои секиры, но ни один из них не достиг цели: Роланд мало упражнялся в употреблении этого оружия и плохо владел им, а дикарь в свирепой ярости споткнулся о труп и сам упал на землю. Роланд не дал ему подняться. Стоя на нем, он его крепко держал. Убить его он, однако, не мог, так как у него не было оружия. Увидев все это, Натан поспешил к нему на помощь. Одного-единственного удара топором было достаточно, чтобы одержать победу над индейцем.