Опасные клятвы
Шрифт:
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — говорит он, его голос низкий и хриплый. — Я знаю, что это не всегда бывает в первый раз. У меня никогда не было девственницы. Я не знаю...
Боже, чувство вины пронзает глубже, чем я когда-либо думала. И никогда не будет, дико думаю я, и мне приходится крепко впиться зубами в нижнюю губу, чтобы не сорваться на истерический смех, который может разрушить все в один миг. Я не создана для этого. Я не хладнокровный человек, и я не из тех женщин, которые могут стоять перед мужчиной, смотрящим на нее с таким желанием, который пытается быть добрым и осторожным, когда он мог бы быть каким угодно и не понести никаких последствий, перед мужчиной, который беспокоится, что причинит своей невесте невозможную боль, и лгать ему в лицо.
Но я должна быть такой, иначе мне конец. И моей семье тоже.
Каким бы мягким Тео ни был сейчас, не думаю, что он хорошо воспримет обман.
— Все в порядке. — Я медленно поднимаю руку, впервые прикасаясь к нему по собственной воле. Я касаюсь его лица так же, как он касается моего, и это слишком мило, слишком романтично для того, что происходит на самом деле. Мне кажется, что я нахожусь в какой-то извращенной сказке, в каком-то ужасном сне, от которого я проснусь.
Я чувствую, как он слегка наклоняется к моему прикосновению, мои пальцы скользят по небольшой щетине на его челюсти, и я чувствую, как мой собственный пульс подскакивает в ответ. Я не ожидала, что все будет так медленно, я никогда раньше не испытывала этого вот так, медленно и нежно, и это выбивает меня из колеи, к чему я не была готова.
Он притягивает меня к себе, его рука лежит на моей спине, а ладонь по моей щеке скользит к подбородку, наклоняя мой рот к своему. Когда его губы касаются моих, это медленный, мягкий поцелуй. Как будто он решил, что со мной, своей женой, у него все будет иначе, чем с любой другой женщиной, и от этого у меня голова идет кругом. Не только от того, как он прикасается ко мне, от мягкого давления его рта, которое немного углубляется, когда он наклоняется в поцелуе, но и от самой идеи всего этого. Тео Макнил - жестокий человек, пропитанный кровью и насилием, как мой отец, мой брат и все мужчины, которых я когда-либо знала. Но в том, что происходит сегодня, нет ничего такого.
Он целует меня, как мужчина, который хочет заняться любовью со своей женой, и это не имеет для меня никакого смысла. Это похоже на шок, это нежное прикосновение, когда я узнаю, что все, что, как мне казалось, я так хорошо знала, может сильно отличаться от того, что я испытывала раньше. Это заставляет меня задуматься, что еще Тео мог показать мне, чего я не знала.
А еще это чертовски приятно.
Его язык скользит по моей нижней губе, дразня, побуждая открыть рот. Его руки опускаются на мою талию, обе, притягивая меня к себе чуть сильнее. Я слышу свой тихий вздох, когда его бедра прижимаются к моим, и чувствую, как толстый гребень его члена упирается в меня сквозь мягкую ткань его костюмных брюк и кружева моей юбки. Я чувствую, как его руки сжимают мою талию, слышу его низкий стон, когда его язык проникает в мой рот, и забываю, что не должна этого хотеть.
Я не могу забыть, что не должна знать, что делаю.
Это несложно, когда дело доходит до поцелуев. Я целовалась только с одним мужчиной, и Тео сильно отличается от Адрика. Адрик целует меня собственнически, жадно, а Тео целует меня так, словно хочет попробовать на вкус каждый кусочек моего рта: его губы перебирают и слегка посасывают мои, его язык скользит по моей нижней губе и проникает в мой рот, ощущения его светлой щетины о мой подбородок отличается от гладкости лица Адрика. В том, как Тео целует меня, есть сдержанный жар, как будто он знает, что может поглотить меня, если даст себе волю, и в этом есть что-то темно-волнующее. Мне становится интересно, каким бы он был, если бы дал себе волю, если бы отпустил контроль, за который я чувствую, как он держится, и трахнул меня именно так, как я чувствую, что он этого хочет.
Его руки скользят по моей спине, перебирая ряд пуговиц, и я опускаю руки к открытому пространству в верхней части его рубашки, кончиками пальцев касаясь темно-русых волос. Это тоже что-то новенькое. Мне вдруг становится любопытно увидеть больше, посмотреть, что скрывается под накрахмаленной рубашкой на пуговицах, и я начинаю расстегивать пуговицы, открывая дюйм за дюймом мускулистую грудь под ней.
Тео стонет, разрывая поцелуй, его губы касаются моей челюсти, и я ощущаю прилив чувств к своей коже. Его рот скользит вверх, губы пробегают по раковине моего уха, к мягкому месту между ухом и челюстью, и я резко вздыхаю, ощущая прилив удовольствия.
— Он слегка усмехается, снова проводя губами по этому месту. — Значит, в этом местечке тебе нравится, да?
Я слышу его акцент, и он вызывает во мне еще одну дрожь удовольствия. Мне понравилось, когда я впервые услышала, как он говорит, но слышать его с желанием - совсем другое дело. Я с трудом сглатываю, чувствуя, как его член подрагивает у меня на бедре сквозь слои одежды.
Мое собственное возбуждение нарастает слишком быстро. Я вдыхаю, когда его губы касаются моей шеи, и делаю шаг назад, разрывая контакт между нашими телами, расстегивая последнюю пуговицу на его рубашке и вытаскивая ее из брюк.
— Я… — Я пытаюсь перевести дыхание, надеясь, что смогу притвориться, что нервничаю, а не тем, что чувствую на самом деле, - страхом перед тем, как сильно я начинаю хотеть. Я чувствую, как пульсирующая боль начинает распространяться по мне, эта горячая потребность быть тронутой, поцелованной и заполненной, но с Тео все совсем по-другому. Адрик уже был бы во мне, и отсроченное удовлетворение так хорошо, оно усиливает потребность так, как я никогда не испытывала, и это грозит утянуть меня под воду, как прилив.
— Я хочу тебя видеть, — шепчу я дрожащим голосом, и уголки рта Тео слегка подрагивают.
— Не могу отказать своей жене в этом, — говорит он с ноткой веселья в голосе. Он стягивает рубашку с плеч, позволяя мне наблюдать за тем, как она сползает с него, обнажая тощую мускулистую грудь, поросшую темно-русыми волосами, и подтянутые плечи, переходящие в такие же мускулистые руки. Он более подтянут, чем я ожидала, его руки худые, но выглядят так, будто он мог бы поднять меня без усилий. Его живот плоский и подтянутый, пересеченный линией рельефа, которая ведет к поясу брюк так, что мне вдруг захотелось провести языком по его коже.
Я вижу, как толстый гребень, упирающийся в ширинку, снова дергается, давя на ткань, и понимаю, что ему нравится смотреть на меня так же, как и мне на него. Не знаю, может, это оптическая иллюзия, но он выглядит огромным. Длинный, толстый и, возможно, больше, чем то, что было у меня раньше.
Прежде чем эта ночь закончится, я узнаю, каков он внутри меня. От этой мысли у меня в животе что-то сжалось, и я чувствую, что ужасно разрываюсь между желанием затянуть это как можно дольше и желанием, чтобы он поскорее покончил с этим, чтобы я перестала бороться с этим ужасным желанием. Наверное, я смогу довести его до такого состояния, что он не сможет удержаться от того, чтобы просто трахнуть меня так, как ему хочется, но если я это сделаю, то рискую, что он поймет, что я не так уж невинна, как он считает.