Опасные союзники

Орлов Алекс

– Двадцать – это много даже для глостеров.

– Вот. А он хуман и выдержал эти двадцать лет. Об эту маленькую банду сломали клыки некоторые из тех, чьи имена я не могу произносить вслух.

– Что же вы предлагаете, сеньор Люк? Ведь у вас есть план.

– Да, полковник, ты должен атаковать их с утра, презрев всякие договоренности.

– Это не проблема, мы же не с королем воюем, какие могут быть договоренности?

– Вот и отлично. Атакуйте их, сомните, изрубите на куски в их же лагере. Так им не

помогут даже длинноходы, если вы сделаете все очень быстро.

– Хорошо, сеньор Люк, мы выступим, как только я доберусь до своих, а сигнал им подам прямо отсюда.

Полковник подпрыгнул, словно птица, и начал выстукивать ногами быструю дробь затейливого рисунка. Это продолжалось не больше минуты, а потом он остановился и, сняв треуголку, спросил:

– А эта ведьма – Середа, она не вмешается, чтобы спасти хуманов?

– Она не успеет. К тому же она сама ненавидит хуманов и сотрудничает с ними только по необходимости.

– А я слышал…

– Это лишь слухи, – оборвал его сеньор Люк.

– Ну, как скажете, сеньор. Я пошел.

– Удачи, полковник.

87

Солнце уже вышло из-за гор, но Мартин даже не подозревал об этом, пребывая во власти сна и блаженно улыбаясь. Но вдруг рядом с палаткой загудел рог, издававший мерзкое блеяние. Мартин закрыл уши ладонями, все еще не веря, что подъем пришел так не вовремя, но, дублируя горниста, раздался визгливый голос дежурного сержанта:

– Войско – поднимайсь! Войско – поднимайсь!..

Мартин открыл глаза и увидел провисающий полог шатра. Следовало немедленно подниматься, но это было нелегко.

– Какой, зараза, ужас… – проскрипел Бурраш, с трудом садясь на своем топчане. – Мы вчера что – напились какой-то гадости?

– Ух… Ну и пробуждение в горах, – в тон ему заметил Ламтак и поднял взъерошенную голову, на которой было непонятно, где борода, а где нечесаная шевелюра.

– Рони, вставай! Рони!

Мартин дотянулся до ноги младшего партнера и подергал за нее.

Рони что-то пробормотал и перевернулся на другой бок.

– Это от воздуха горного нас так развезло, – пришел к выводу Бурраш и, поднявшись, с хрустом потянулся.

Поднялся полог, и в шатер вошел служитель в мундире вспомогательного персонала. Он поставил на пол фаянсовый таз и налил в него воды из принесенного кувшина.

– Кому умываться, господа?

– О как! – произнес Бурраш. – А давай-ка я попробую, небось не отравлюсь.

– Ты чего это? – удивился Ламтак и, спустив ноги, почесал голову. Потом соскочил на пол, выхватил из котомки редкий гребень и стал расчесывать бороду.

Однако умываться следом за Буррашом он не стал и таз перешел к Мартину.

– Давай, удиви местных мытьем своих зубов! – предложил взбодрившийся Бурраш и засмеялся.

– Нет, не сегодня, – покачал головой Мартин и подставил руки, чтобы служитель ему сливал.

Между тем Рони поднялся и, не говоря ни слова, выбежал из шатра.

– Что-то вчера съел, – сделал вывод Бурраш и, сняв с вбитого в столб гвоздя обновку, вновь примерил мундир.

Было видно, что орку подарок нравится. Впрочем, Мартин тоже был доволен своим мундиром, ведь он был впору и шит из льняной, выглаженной ткани, а обшлага и ворот сделаны из чесучевой шерсти.

По ценам Пронсвилля такая обновка потянула бы на пару золотых монет, а тут дали за просто так.

– А мне не нравится, – проскрипел Ламтак, с разбегу запрыгивая на высокую для него койку. – Я в нем как обрубок какой-то.

– А без него ты стройная лебедь, да? – съехидничал Бурраш.

– Нет, не лебедь. Но пока я в мешковине, в замшевой куртке и рубахе из простого льна, все как будто неплохо, а охряная окраска делает меня похожим на карлицу из шутов веспского короля.

– Признайся, она тебе нравилась? – усмехнулся Бурраш. – Небось думал, как подкатить ней, а?

– Пень ты зеленый, – отмахнулся Ламтак, начав надевать нелюбимый урезанный портными мундир. – Карлица – несчастный уродец человеческого роду, а я – гном, понял? В одной руке меч, в другой молот!..

– Это ты к чему? – не понял Мартин, заканчивая умывание.

– Гном может воевать, а может жить мирной жизнью и работать кузнецом, плотником, сапожником. Все, где нужно бить по железу, – сгодится для гнома.

Дав Мартину вытереться полотенцем, слуга ушел, но вернулся Рони.

– Я чего спросить хотел, Ламтак, – с ходу начал он. – А как насчет банкиров и ювелиров? Там-то гномы с каким молотом дело имеют?

– Как это с каким? – удивился Ламтак и даже развел руками. – А монету чеканить как без молота? Вот тебе и молот. Золото тоже металл.

– Завтрак, господа! Разрешите заносить? – спросил другой слуга, уже оказываясь на середине шатра и раскладывая столик, на который начал выкладывать принесенные в ящике яства. Затем разлил по чашкам томленое козье молоко и поставил к нему корзинку с горячими булочками, а еще глиняную розетку со свежим коровьим маслом.

88

Завтрак удался. Когда Бурраш пожаловался, что булок маловато, прислужник убежал и вернулся с такой большой корзиной, что и пять орков не смогли бы съесть всех булок за один завтрак.

После еды слуга ушел, забрав раскладной столик, а группа Мартина растянулась на лежаках и погрузилась в предполуденную дрему. Рони даже захрапел.

И не успел Мартин подумать, что здешняя их служба похожа на отдых и набивку пуза за высокое жалованье золотом, как в шатер ворвался какой-то сержант с перекошенным от испуга лицом и крикнул: