Опасные танцы
Шрифт:
Аэропа рыдает взахлеб, потому ничего не может ответить мужу, а тот все больше убеждается в своей правоте. Скор на расправу Атрей – следующим утром находят Аэропу в постели бездыханной, окоченевшей, со следами от тонкого шелкового шнура на шее – и никто, ни испуганные служанки, ни дворцовая стража не решаются сообщить, что видели Атрея, покидавшего покои супруги под утро – сама задохнулась во сне жена микенского царя – звучит официальная версия для народа. Действительно, не выносить же сор из избы. Это его, Атрея личное дело – не желает царь громогласно предъявлять обвинения в измене жене, чтобы все в Микенах знали об этом. Потому предпочел Атрей сам, без лишнего шума расправиться с Аэропой,
– Видно рыльце-то у ней было в пушку…
Мало кто жалеет Аэропу в Микенах – слишком высок авторитет Атрея, значит заслужила, раз наказал ее муж – говорят люди, лишь маленьких сыновей Аэропы жалко гражданам Микен – так рано остаться без материнской ласки… Те, и правда, малы – старшему, Агамемнону едва исполнилось пять, а Менелаю того меньше – три года. Лишь Атрей спокоен за сыновей – нянек полон дворец, отец у них есть – вырастут настоящими мужчинами его дети, Атрей еще будет гордиться ими. И попробуй, скажи ему, что его ребятишки ничем не лучше тех, чьи тела лежат сейчас в заброшенном колодце на окраине Аргоса – они тоже имели право на жизнь и были виновны разве только в том, что отец их – Фиест, брат Атрея.
– Изведу, весь его род изведу – твердит про себя Атрей, незаметно для самого себя превращаясь в безумного маньяка.
2. Мышеловка
Оракул Аполлона не всегда говорил умные вещи. Иной раз он выдавал такое, что лучше бы ему и вовсе помалкивать. Трудно сказать, что случалось тому причиной, возможно, в конец одурманенная серой пифия несла полный бред, а может, все зависело от ценности принесенных даров, однако факт остается фактом – в один прекрасный день Фиесту было велено обесчестить собственную дочь. Не сложно представить, с каким выражением лица покидал тот Дельфы – он-то спешил туда в расчете на помощь, хотя бы на дельный совет – и что получил? Вот и ходи после этого по Оракулам всяким. Теперь еще выполняй, что приказано. Жаль, но подавленному паломнику не пришло в голову – а надо ли непременно выполнять? Как знать – быть может, Оракул, осведомленный о давней вражде меж Атреем и Фиестом, вещал весь этот ужас в надежде, что кто-то первый из братьев остановится. Ужаснется – и остановится. Откажется от вероломных планов во имя здравого смысла. Но месть, она такая желанная, приятная, сладкая – как же без нее?
Нужно сказать, что все основания желать отомстить брату у Фиеста были. Потому бросился он сразу из-за праздничного кровавого стола в Микенах прямиком к Оракулу, при этом вид у Фиеста был, прямо скажем, весьма и весьма плачевный. Местные жрецы, должно быть, косо взглянули на него – вроде одет прилично, а явился с пустыми руками, лишь меч заткнут за широкий пояс; выражение лица – бессмысленное, поведение – буйнопомешанного, от такого паломника одни неприятности. Выдали ему скоренько первое, что пришло в голову – с тем и отправили.
А как все хорошо начиналось. Фиест, конечно, догадывался, что братец разыскивает его. Но время шло, а время, как известно, способно остудить самые неистовые порывы, утихомирить гневные сердца – Атрей рано или поздно успокоится – думал Фиест. Но Атрей, поставив целью извести весь род брата, к тому моменту совершенно обезумел. Целая сеть царских агентов прочесывала город за городом, местечко за местечком в поисках самого Фиеста и его потомства. Так была найдена шестнадцатилетняя дочь Фиеста – Пелопия, служившая жрицей при храме Афины в Сикионе. Но дочери брата Атрея не интересовали (а напрасно – как выяснится в последствие). Продолжатели рода – мальчики. Именно их предстояло обнаружить и непременно извести подчистую. Потому тщательные поиски продолжались. Это принесло
Спустя примерно год вновь в руки Атрея попадает ценное донесение –
– Наконец-то – взволнованно поднимается с кресла Атрей и принимается ходить из конца в конец, измеряя шагами мрачный темный зал. – В Тиринф перебрался, гаденыш. Живет под чужим именем у одной из своих шлюх…
Фиест, и правда, поплутав по всей Арголиде, нашел пристанище у бывшей возлюбленной. А куда ему было идти? Отец вряд ли принял бы Фиеста после скандала в Микенах, так что путь в Пису был заказан, к тому же Фиест опасался преследования, где еще можно отсидеться, как не у старой зазнобы, до сих пор вздыхавшей по нему. Впрочем, у покинутой некогда женщины были все основания обрадоваться появлению Фиеста – ее близнецам Танталу и Плисфену шел пятнадцатый год, а они так толком и не видели отца, знали о нем лишь по рассказам матери. Лучше поздно, чем никогда. Итак, Фиест наконец-то обрел относительный покой и даже семейное счастье. Однако беглец вел весьма скромный образ жизни, опасаясь, вполне справедливо, мести брата, поэтому на поиски его была потрачена уйма времени. Люди Атрея исколесили весь край, а Фиест, тем временем, сидел себе спокойненько в Тиринфе, и нос оттуда не высовывал.
– Нашелся. Наконец-то. Да не один. – радуется Атрей.
Царь Микен строчит Фиесту письмо –
Дорогой братец. Забудем прошлые обиды. Возвращайся вместе с семьей в Микены. Ни один волос не упадет с твоей головы – напротив, ты займешь завидное положение среди микенской знати. Что твоим талантам зря пропадать в Тиринфе? Приезжай в Микены – я давно простил тебя и все забыл. Возвращайся скорее, не мешкай – буду рад тебя видеть. Твой брат Атрей.
Удивленный Фиест не знает, что ему делать, верить или нет столь неожиданному прощению, а мальчишки бегут к матери с криком –
– Мы едем в Микены, в Микены.
– Может, правда, поедем? – спрашивает Фиеста сожительница. – Что было, то было, дело прошлое. Брат он тебе все-таки…
– Да что-то верится с трудом – отвечает Фиест – Брат-то он брат, да ты не знаешь всего…
– Твой брат – могущественный царь. Он и так достиг всего, что желал. Зачем ему преследовать тебя? Может он хочет по-родственному помочь тебе, Фиест? Почему нет?
– Что ж, он и сам пишет – простил и все забыл – размышляет Фиест.
– Значит, так оно и есть. Зачем ему лгать? Поедем, дорогой.
3 Особенности заурядного микенского пира
– Погоди, я один пойду к брату. Разведаю обстановку. – говорит Фиест сожительнице.
Семья остановилась на постоялом дворе в Микенах, недалеко от городских ворот. Не рискнул Фиест прямиком ехать к брату. Думал сначала поговорить с глазу на глаз, обсудить чем Фиест будет здесь заниматься, какое займет положение – словом, выяснить планы Атрея относительно брата.
– Возьми нас с собой – просят дети.
Им не терпится. Братья их ждут- не дождутся. Сидеть в тесной комнате на окраине города, ждать отца им не хочется. Лучше пройтись прогуляться по незнакомому городу, все посмотреть, всюду заглянуть, познакомиться с дядей и братьями.
– Останетесь с матерью – настаивает Фиест.
Фактически на разведку он собирается. Мальчики ляпнуть чего-нибудь могут, совсем не подумав, зачем им присутствовать при серьезном мужском разговоре?
– Ну пожалуйста… – уговаривают дети отца.
– Возьми их,Фиест. Пусть прогуляются. От этого хуже не будет.
Мать понимает – новые впечатления ребятишкам необходимы. Столько надежд связано с великими Микенами. В конце концов Фиест сдается.
– Ладно. Идемте. – может быть дети помогут разрядить обстановку? – теперь думает Фиест.