Опасные удовольствия
Шрифт:
– Тем более что в моем расписании на данный момент никаких других дел нет, – добавил Колин.
Мэдлин задумалась. Как ему удается блистать остроумием, когда все складывается нелепо и тяжело. Она вдруг почувствовала глубокое и необъяснимое волнение.
– Есть еще пустяковое дельце в отношении того, кто пытался убить вас, миссис Гринуэй, и не заплатил вам.
– Я бы хотела, чтобы мне заплатили. Я ведь уже говорила, что мне срочно нужны деньги. – «А еще ванна, – хотелось ей добавить. – Моя комната. Моя одежда. И жизнь, которую я могу снова назвать своей. Мне надо уехать отсюда».
– Говорят, меня оценили в сто
Это была проверка, и Мэдлин знала это, хотя его прямолинейность немного удивила ее.
Мэдлин выдержала его взгляд. На фоне зеленых деревьев и лужайки его глаза казались скорее зелеными, чем голубыми, но от этого они не стали менее красивыми. Он все еще сохранял заметную бледность. У него отрастала черная борода, под глазами появились морщинки, но взгляд оставался твердым и ясным. Она не прочла в нем ни вызова, ни флирта, ни тепла.
Он искал ответ на другие вопросы, которые пока не озвучил. Он устал от неопределенности не меньше, чем она.
Интересно, он убьет ее, если она попытается сдать его за вознаграждение? Колин теперь знал о ней одну важную вещь. Никого в целом свете не интересует, жива она или нет.
Мэдлин опустила глаза. Рука Колина была на пистолете, но тело казалось расслабленным, и обе руки, включая ту, что прикрывала пистолет, лежали спокойно. Но это ничего не значит. Она видела, как быстро он может действовать.
– Решайте, – сказал Колин.
Мэдлин смотрела на протянутый ей пистолет, словно он был объят пламенем. Она как во сне протянула руку и взяла его.
Пистолет был немного тяжелее, чем ее собственный. Такой проделает дырку на расстоянии пятидесяти шагов. Теперь Колин Эверси в ее власти.
Ну, более-менее в ее власти, он – шустрый дьявол. Наверное, уже спланировал, как обезоружит ее, если она попытается стрелять.
Жалобный вой мальчика превратился в яростные вопли, он сел на траву и орал во всю глотку, дрыгая ногами. Даже птиц не было слышно из-за этой жуткой какофонии. До них доносились отзвуки его воплей. Для Мэдлин это были отзвуки ее прошлой жизни. Она надеялась, что однажды этот звук появится в ее будущем. Дети. Она почувствовала укол в сердце.
– Я знала, вы преуспели в театральных жестах, – произнесла Мэдлин.
У него дрогнули уголки губ, но в глазах не было тепла.
– Театральные жесты – часто самый эффективный способ обратить внимание на что-либо.
Его голос звучал необыкновенно спокойно.
Сто фунтов.
Мэдлин посмотрела на мальчика и его няню. Ей пришло на ум, что у них с Колином Эверси была одна очень важная общая черта: они были необыкновенно одиноки в этом мире.
«Глупо», – подумала Мэдлин, возвращаясь к тому моменту, когда она добровольно подала ему руку в подвале сгоревшего постоялого двора на Сент-Джайлз-стрит. Благородное соглашение. Она думала, что может спрятаться за этим. Но теперь она застряла между своей старой и новой жизнью. Она хотела посмотреть, как закончится эта конкретная история, и, несмотря ни на что, Колин Эверси слишком плотно прикрепился к ней теперь, чтобы его можно было безболезненно оторвать.
Мэдлин не хотела быть одинокой.
– Я хотела бы получить двести фунтов от вашей семьи.
– Договорились, – без колебаний согласился Колин.
Но на его губах появилась улыбка, как будто он прочел ее мысли, которые привели к такому, спасающему гордость, решению. И забрал пистолет, который она ему протянула.
Но почему она тоже улыбается?
– Мы едем в Марбл-Майл, – решительно заявила Мэдлин. – Не важно, сколько времени на это уйдет.
Бренди был налит, и теперь, когда у каждого в руках был стакан с этим напитком, Айзая Редмонд медленно поднялся со стула, а Маркус всегда представлял, что он специально проделывал это медленно, чтобы все успевали подумать: Боже, какой он высокий, – и начал говорить:
– Джентльмены, прежде всего позвольте мне поприветствовать всех вас на ежемесячном собрании клуба «Меркурий». Я рад, что все мы сегодня вечером собрались здесь.
Маркус поднес стакан к губам, чтобы скрыть выражение своего лица. Слова Айзаи были намеком на то, что у одного члена клуба имелась весьма веская причина быть где-либо в другом месте, учитывая, что брат этого человека эффектно исчез с эшафота два дня назад и мог находиться где-нибудь поблизости сейчас. Некоторые семьи могли бы счесть это за повод залечь на дно на время. Для Эверси это был знаменательный день в жизни.
Все присутствующие были либо хорошо воспитаны, чтобы посмотреть в сторону Маркуса, либо уже накачаны бренди, чтобы не заметить намека Редмонда. Хотя, несомненно, все умирали от желания обсудить случившееся. Маркус надеялся, что ему не придется никого вызывать на дуэль после того, как они все-таки заговорят об этом. Такое могло случиться, если большое количество выпитого спиртного развяжет языки и позволит озвучить мысли, которые до этого не высказывались вслух.
А может, подумал Маркус, он просто слишком чувствителен. Хотя нет, непохоже. Чувствительность, не говоря уже о дуэлях, – удел Колина.
Маркус постарался думать о чем-нибудь другом. В помещении, где они собрались, царила абсолютно мужская, успокаивающая атмосфера, но Маркус никогда не любил это помещение в основном из-за того, что обустраивал его Айзая Редмонд. На безупречно отполированном поле из дерева грецкого ореха отражались лысеющие головы, стаканы с бренди, перламутровые пуговицы сюртуков, очки. Три газовые лампы – не слишком разумное свидетельство присутствия денег у Редмонда и его представлений о прогрессе – умудрились заполнить светом нею комнату, и хрустальный канделябр, висевший над столом, превратился в простое сверкающее пятно на поверхности стола.
На сегодняшнем собрании предстояло обсудить проблемы газового освещения.
– Наш первый пункт повестки совещания – официальное принятие в члены клуба мистера Бакстера.
Поднявшись, мистер Бакстер очень походил на букву D, подпираемую двумя тонкими ножками. На нем был новый сюртук, отлично подогнанный по его величественному животу, так что перламутровые пуговицы застегивались свободно. Он носил очки с толстыми стеклами, за которыми почти не видно было глаз.
– Как вам известно, мистер Бакстер – мой партнер. – Все понимали, что Айзая говорит об управляющем. – Уже много лет и на протяжении всего времени его советы были просто неоценимы для меня. Фактически они помогли мне принять ряд деловых решений в последние несколько лет. В помощи клубу он давно уже вышел за рамки долга, поэтому мы рады официально приветствовать вас в качестве члена нашего клуба, мистер Бакстер.