Опасные удовольствия
Шрифт:
Даже от этих незначительных движений бедрами сеновал заскрипел от старости. Они замерли.
Мэдлин задержала дыхание, сердце колотилось в груди в загнанном ритме. Но кроме шума пульсирующей крови в ушах, она не услышала ни единого звука. Только сверчки стрекотали где-то поблизости. Она выдохнула и закусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Сумасшедшая, – шепнул ей в ухо Колин.
Его рука скользнула по лифу платья, забралась внутрь, нащупав набухшие соски, и вынула грудь из корсета.
Мэдлин убрала руку с его восставшей плоти. Колин мгновенно
А Мэдлин медленно, очень медленно, мучительно медленно, чтобы этот чертов сеновал не заскрипел снова, а сено не зашуршало оглушительно громко, повернулась на бок, спиной к Колину.
Колин понял: неловкими от нетерпения пальцами, переживая непривычную для него необходимость сдерживать себя, упираясь восставшей плотью в спину Мэдлин, распустил шнуровку и приглушенно вздохнул от блаженства, увидев ее обнаженную кожу. Он провел пальцами у нее между лопатками, чувствуя шелковистость и тепло кожи, покрытой пупырышками от его прикосновений. Колин наклонился вперед, собираясь прикоснуться губами и языком к этому месту между лопаток.
Но Мэдлин уже медленно поворачивалась к нему лицом, стягивая с плеч лиф платья и освобождая грудь.
Движение, дыхание, все замерло. Колин мог поклясться, что у него остановилась кровь. И только сверчки продолжали исполнять свою бесконечную симфонию. И еще: нигде не было слышно собак. Мэдлин оперлась на локти, запрокинув голову, и Колин едва сдержался, чтобы не наброситься на нее.
Он завис над ней, дрожа от нетерпения, наклонил голову и втянул в рот один сосок. Мэдлин задохнулась от пронзившего ее сладостного чувства. Колин повернул голову, чтобы потереться колючей щекой о шелковистую округлость груди, и услышал удары ее сердца.
Мэдлин помогала ему подтянуть свое платье вверх, вместе они делали это бесшумно, но очень медленно, и каждая мучительная секунда была почти невыносимой, жестокие, дикие муки страсти жаждали утоления. Колин опасался, что это неистовое желание убьет его раньше, чем он удовлетворит его.
Ну что ж, отличный способ умереть. Колин медленно спустил штаны на бедра, чтобы довести до конца начатое. Он посмотрел вниз, увидел белеющий в темноте живот Мэдлин, длинные ноги и треугольник темных волос, прикрывавший женское естество. Колин медленно, слишком медленно накрыл ее тело своим.
Ее руки блуждали по его груди, мягко, требовательно, пробуждая в нем ощущения необыкновенной силы и остроты. Его возбужденная плоть уперлась во влажный темный треугольник, и Мэдлин выгнулась ему навстречу.
Колину отчаянно хотелось ощутить каждый дюйм ее атласной кожи, попробовать ее на вкус, погладить, наброситься на нее, словно зверь. Но Колин знал, что это был стандартный набор любовных игр; им же необходимо было проделать все очень осторожно, к тому же Мэдлин, похоже, точно знала, чего она хочет от него, потому что снова нетерпеливо выгнулась ему навстречу.
Колин прерывисто дышал, опираясь на одну руку, и даже при слабом перемещении веса доски жалобно заскрипели. Но вторая рука была необходима ему, чтобы направить свою плоть во влажное лоно, и будь проклято все, если он сейчас остановится.
Теперь он хотел только одного – слиться с ней воедино, раствориться в ней, стать ее частью. Это медленное погружение едва не свело его с ума.
Он видел ее блестящие темные глаза, чувствовал, как поднимается и опускается грудная клетка, знал, что Мэдлин чувствует каждый дюйм его тела точно так же, как он чувствует ее тело. Она закусила губу и прикрыла глаза, ощутив, что он медленно входит в нее.
Он соединился с ней, ощущая, как по спине от невероятного напряжения тонкой струйкой стекает пот. Мгновение он держал ее неподвижно. Мэдлин обвила ногами его талию, и их тела стали медленно двигаться, но вскоре мощный ритм движения уже был неподвластен контролю Колина. Словно сквозь сон он слышал, как скрипит и стонет старый сеновал, когда их тела двигались навстречу друг другу, и думал, что им надо быть осторожнее.
Но вот тело Мэдлин изогнулось ему навстречу, она запрокинула голову, и Колин заглушил ее крик своей ладонью. Он почувствовал, как по телу пробегает дрожь, предвещая заключительный спазм, и с силой прижал ее к себе, уткнувшись в ее грудь.
Все закончилось.
Колин осторожно вышел из нее. Мэдлин стала разглаживать юбки, поправлять лиф платья. Колин лег рядом и стал застегивать штаны. Это показалось ему неинтересным и скучным, потому что расстегивали они их вдвоем.
Грудь горела в тех местах, где она поцарапала ее немного. Колин сосредоточился на этом ощущении, потому что, кроме полного удовлетворения, это все, что осталось сейчас от их удивительного слияния.
Лежа на спине, Колин повернул голову к Мэдлин. Она сложила обе ладони и приложила руки к щеке: «Теперь спишь ты» – означал этот жест.
Он – мужчина, и Мэдлин знала, что он не может не уснуть после того, что произошло между ними. Колин не спорил, он просто подчинился. И заснул как убитый.
Глава 17
Пока Колин спал, официальное собрание в клубе «Меркурий» закончилось, члены клуба разбрелись по залу, курили трубки и сигары, наполняли стаканы бренди. Очень скоро в помещении стало дымно, разговор пошел о семьях, собственности, развлечениях, любовницах и даже, как ни странно, о книгах. Хотя здесь сплошь были люди торговые, не имеющие никакого отношения к искусству.
– Добро пожаловать в наш клуб, мистер Бакетер! – Обратился к нему Маркус. – Поразительно, как совпадает ваше мнение по поводу газового освещения Лондона с моим…
– Я тоже удивлен, мистер Эверси. – Бакетер посмотрел на мистера Редмонда, словно спрашивая разрешения на разговор с другим джентльменом.
– Думаю, в следующий раз нам надо подробнее поговорить о железных дорогах. Я слышал, что на севере Англии планируют открыть паровозные мастерские.
– Неужели? – Бакетер казался заинтригованным. – В таком случае я согласен с вашим предложением. Предложим эту тему на следующем собрании?