Опасные заложники
Шрифт:
Свадьба продолжалась два дня. Она прошла по-русски весело, шумно, с песнями, танцами, плясками и шутками.
После свадьбы Андре де Крессе, уединившись со своим бывшим зятем в его кабинете, еще раз поздравил его с бракосочетанием. Он поведал Кажакину:
— Благодаря Энгельгардту и господу Богу моя душа получила возможность пообщаться с душой Франсуазы и я воочию убедился сам в той фантастической реальности, в которой живете вы со своими коллегами.
Кроссе посетовал на то, что его жене Изабелле Бог не дал возможности овладеть этими знаниями, и она не смогла воспользоваться предоставленным ей шансом. Он сообщил, что ближе зятя у него теперь нет родни, поэтому он будет по мере необходимости поддерживать его материально, а в завещании весь свой капитал оставляет ему.
— Андре, — смущений выслушав его сообщение, начал Кажакин, — ты знаешь, что я материально обеспечен и ни в какой помощи не нуждаюсь, поэтому не лучше ли тебе все свое богатство завещать какому-нибудь приюту?
— Я знал, что ты так ответишь, но я свою волю не желаю менять. Тем более, если у вас с Галиной Ждановной будет еще ребенок, то в него намерена вселиться душа моей дочери. Там наконец-то она найдет для себя постоянный приют. Да, к слову сказать, вы думаете заводить второго ребенка? — строго поинтересовался он.
— Не думаем, мы уже решили, и жена носит под сердцем наше и ваше желание.
Старик прослезился от приятного сообщения и благодарно поцеловал Кажакина в щеку. Вытерев слезы, он сказал:
— Большей радости ты нам, старикам, доставить не мог,
Опустившись в кресло после выражений своих чувств, Крессе добавил:
— Только после того, как я увидел твою супругу и пообщался с ней, моя ревность и Предубеждение сменились симпатией, Теперь я понял, почему Франсуаза хотела твоей женитьбы на ней. Другая земная женщина не смогла бы тебе заменить Франсуазу.
— Спасибо за то, что вы с Изабеллой поняли и не осуждаете, — благодарно произнес Кажакин. После некоторого размышления он продолжил: — Если желаете, можете с Изабеллой приезжать ко мне в гости, общаться с детьми, а когда они подрастут, брать их на свою загородную виллу, чтобы вы не чувствовали себя забытыми и одинокими. Я вас тоже не оставлю своим вниманием.
Старик в знак благодарности попытался поцеловать зятю руку, но Кажакин не позволил ему этого сделать.
Тогда сказал:
— Я понимаю, что ты читаешь мои мысли и идешь им навстречу, чтобы сделать нам приятное. Это дает мне и Изабелле цель и смысл жизни. Я надеюсь, что ты наши ожидания оправдаешь. Благодаря Франсуазе мне повезло не только познакомиться, но и породниться с таким замечательным человеком…
Они, наверное, еще долго бы обменивались взаимными любезностями, но зашедшие к ним в кабинет Изабелла де Крессе и Галина Ждановна прервали их разговор. По улыбающимся лицам женщин видно было, что они нашли общий язык и довольны друг другом, достигли немного взаимопонимания.
Обращаясь к мужу, Изабелла заметила:
— Послушай, Андре, какое у нашей невесты чистое французское произношение. Прямо не верится, что месяц тому назад наш язык был ей совершенно неизвестен…
Прошло несколько месяцев после адаптации Галины Ждановны в новых условиях. Теперь она помогала родителям управлять домом. Зная, каким даром обладает их невестка, старики поручили ей общение со слугами. В подчинении повестки были дворецкий, гувернантка, кухарка и другие. Гувернантка учила ее и сына грамоте, культуре общения, другие снимали с нее все заботы по дому. Она не привыкла к такой спокойной, размеренной жизни, по повседневная учеба, ознакомление с городом, его достопримечательностями не давали ей времени для скуки.
Как уже было сказано, свекор со свекровью приняли невестку очень тепло, чему в немалой степени способствовал Михаил, в котором они души не чаяли. Сравнивая внука с сыном и с собой, они находили много общих черт. Читая мысли родителей, Галина Ждановна, безусловно, была рада сложившимся в семье доброжелательным отношениям.
Слуг Галина Ждановна подбирала сама. Первым двум гувернанткам, явившимся к пей наниматься на работу, она отказала, так как в их мыслях прочитала неуважение к себе. Кроме того, она установила, что в их головах имеются темные мысли, претворение которых в жизнь в своем доме она не могла допустить. Такую же проверку прошли и другие люди, пришедшие к ним наниматься.
Труднее всего Галине Ждановне было научиться ходить в модельных туфлях. Она все время боялась поломать в них ноги, но и этот барьер был его преодолен.
Через полгода Кажакина научилась не только красиво, по-женски вызывающе, загадочно ходить, но и сшитые на нее платья, красиво облегали тело, уже не казались ей лишними, а дополняли богатый ее туалет.
Она уже не падала перед мужем на колени, ее научили владеть своими эмоциями. Незнание некоторых моментов жизни она восполняла скромностью, сдержанностью, молчаливостью, умением слушать других, читая их мысли.
Когда она бывала с мужем на официальных приемах, к ней обращались с вопросами, она, если не находила сразу ответ, читала мысли собеседника и ориентировалась, что следует сказать. Иногда товарищи Кажакина из простого интереса начинали проверять ее знание языков. Тогда Кажакин беззлобно шутил, что если кто с ней заговорит на девятнадцатом, неизвестном ей языке, тот будет обязательно обучать ее этому языку. Однако Кажакин строго следил, чтобы его жене не слишком надоедали, а когда он чувствовал, что жена нуждается в его поддержке и защите, то вовремя освобождал от собеседников.
За счет огромных знаний и терпения Кажакина жена его усвоила первую ступень познания неведомого. Теперь она могла ходить по поверхности воды. Можно было приступать к обучению другим паукам — перемещать тело на расстоянии со скоростью мысли, чтобы душа покидала тело, могла странствовать по планете, и другим таким же необычным возможностям. Однако Филипп Николаевич строго запретил сыну подвергать жену каким-либо физическим, психическим и нервным нагрузкам.
Иван Филиппович и сам понимал всю обоснованность предостережения отца, а поэтому дал возможность жене отдохнуть от научных заданий и нагрузок.