Опасные заложники
Шрифт:
Однажды ранним солнечным утром они услышали стрекотание железной птицы. Пока она подлетала, индейцы, захватив с собой только оружие, укрылись в сельве. Такому маневру их научил белый человек из экспедиции Фредерика Буне, как мере предосторожности при возможном нападении бандитов. Находясь в кустах, индейцы видели, как железная стрекоза опустилась около заросшего, заброшенного дома лжешамана. Из вертолета вышло с десяток вооруженных автоматами людей. Вместе с ними на землю сошел Кажакин. Вооруженные люди были его личной охраной. Приказав охране находиться около вертолета, Кажакин широким шагом пошел в сторону лагеря. Индейцы, увидев, кто к ним прилетел, с радостными возгласами выскочили из леса и побежали к Кажакину, Первым к нему подошел Меткий Томагавк. Они троекратно обнялись под радостные возгласы индейцев, успокоенных и обрадованных, что тревога оказалась напрасной. Освободившись от объятий вождя, Кажакин новел глазами поверх голов собравшихся индейцев и увидел пробиравшуюся к нему Гордую Лань с мальчиком на руках. Подойдя к ней, он легко поднял ее с ребенком в воздух и закружил. Гордая Лань с испугом прижимала к груди свою драгоценность, боясь се уронить. Осторожно опустив индианку с ребенком на землю, он прижал их к груди, ласково проведя рукой по ее смоляным, пышным, длинным волосам. Потом взял у нее из рук сына — напуганный комочек плода своего древа — и тоже прижал к груди, всем своим огромным телом чувствуя как испуганно бьется сердце сына. Ребенок, посматривая по сторонам и видя радостные улыбки матери, деда с бабкой и другой родни, не разделял их настроения и собирался заплакать. Кажакин, предупреждая его попытку, вернул его Гордой Лани, ребенок сразу же
успокоился. Кажакин, обращаясь к Меткому Томагавку, сообщил ему, что прилетел к нему по важному вопросу, который они должны обсудить вдвоем, но старейшины и руководители кланов пусть не расходятся, так как у него и к ним тоже есть дело. Последние вместе с вождем одновременно получили касающуюся их информацию и в знак понимания и согласия закивали головами.
Ученый, уединившись с вождем, по заведенному ритуалу раскурили глиняную трубку. Они обменялись информацией и ответили друг другу на второстепенные вопросы и лишь потом Меткий Томагавк поинтересовался, зачем Большой Человек прилетел к нему в лагерь.
— Вождь, ты, как я вижу, уже стал дедушкой? — начал издалека излагать свою мысль Кажакин.
Выпуская дым изо рта, Меткий Томагавк кивнул ему гордо головой.
— Кто отец твоего внука? — спросил Кажакин.
— Ты сам знаешь, так как Гордая Лань твоя жена, — резонно ответил вождь на такой нелепый вопрос,
Кажакин отлично знал, что женщины в таких беседах участвовать не должны, поэтому о присутствии Гордой Лани при разговоре, хотя и касающемся ее дальнейшей судьбы, не могло быть и речи. Разговор с ней он отложил на потом.
•— Если я ее муж, то позволь мне тебя спросить, может ли она вместе с сыном последовать за мной в страну, где живет мое племя?
Меткий Томагавк, передав ему курительную трубку, внимательно посмотрел на него и задумчиво ответил:
— Жена должна следовать за мужем туда, куда он скажет.
— Я признаю Гордую Лань своей женой, как и признаю ее ребенка моим сыном, а поэтому я желаю, чтобы они полетели на вертолете вместе со мной в мой дом.
Ни один мускул не дрогнул на лице вождя, хотя сообщение ему было очень неприятно.
— Когда вы будете улетать? — только и спросил он.
— Я погощу у вас семь дней, а потом нам придется расстаться.
— Хок! — не очень весело, но решительно выдавил из себя вождь. Даже ради своего благополучия он не имел права вынести неверное решение.
— Если мы с тобой обо всем договорились, то позволь мне, как много лет назад устроить с моими воинами большую охоту, после чего я устрою праздник, на который ты можешь пригласить всех своих соплеменников.
Смирившись с мыслью об отъезде дочери и внука с. Большим Человеком, вождь успокоился. Похлопав рукой по плечу Кажакина, забыв недавнюю печаль, а возможно смирившись с нею как с неизбежностью, Меткий Томагавк поставил условие:
— Мои воины тоже должны участвовать в охоте вместе с твоими воинами, чтобы были такими же смелыми как твои воины и не боялись грома, издаваемого выстрелами винтовок.
— Я согласен, но предупреди их, чтобы они не искали ссоры с моими воинами, — на всякий случай попросил вождя Кажакин.
— У пас не принято обижать гостей, — успокоил его вождь.
— Поручи своим двум десяткам воинов, чтобы они сходили к вертолету и вместе с моими воинами принесли сюда мои подарки.
Кажакин долго думал, что привезти индейцам. То, что в цивилизованном мире было в цене, у индейцев не вызывало интереса и не пользовалось спросом. Они с удовольствием принимали то, что могло пригодиться им в, повседневной жизни. Поэтому он привез им топоры, пилы, кухонные ножи, рыболовецкие сети, удочки, армейские плащи, ну и, конечно, по случаю такого праздника — шампанское, лимонад, пиво, конфеты, сахар, печенье и другие продукты.
Выйдя из дома, Меткий Томагавк сообщил ожидавшим его старейшинам и главам племен о результате состоявшейся беседы, не забыв дать поручение доставить подарки из вертолета к его дому. Возвращавшуюся от вертолета процессию довольных индейцев сопровождало четыре спецназовца, тоже несших подарки в огромных картонных коробках. Эту процессию встречал у дома улыбающийся Меткий Томагавк, гордый оказанными ему почетом, уважением и вниманием. Подозвав к себе спецназовцев, Кажакин достал из одной коробки большую курительную трубку, инкрустированную слоновой костью и драгоценными металлами, в ней уже находился табак, и подарил ее вождю. Вождь немедленно решил испробовать ее. Закурив нежный табак "Золотое руно", он, затянувшись, блаженно закрыл глаза, а когда открыл
их и посмотрел на соплеменников, то понял их тайное желание покурить и неохотно дал избранным трубку.
Кажакин сказал спецназовцам, чтобы они отнесли поклажу в дом Гордой Лани, которая покажет им путь, после чего могут возвратиться назад к вертолету. Сам он стал показывать индейцам предназначение каждой вещи. Наука была простой и легко усваивалась индейцами. Действие топоров и пил произвели на индейцев должное впечатление, и они оцепили эти подарки по достоинству. Потом дошла очередь до плащей. Кажакин надел на одного индейца плащ, а потом из горшка вылил на него воду. Сняв плащ, индеец не нашел на себе и капли воды, хотя искал ее с помощью присутствующих рядом друзей. К плащам индейцы также отнеслись с интересом, так как поняли их необходимость при частых дождях в их местности. Да и после того, как плащи придут в негодность, их можно будет использовать как набедренные повязки и для других нужд.
Так как всем индейцам не могло хватить каждой привезенной Кажакиным вещи, то раздачу подарков взял на себя вождь. Не делились между индейцами лишь продукты питания, которые были занесены в дом Меткого Томагавка, чтобы они не промокли, если Пойдет дождь. Против такого решения возражений у индейцев не возникло, та к как они знали, что продукты предназначены для большого пира, который устраивает им всем почетный вождь Большой Человек.
Выполнив все необходимые формальности и убедившись, что его дальнейшее присутствие рядом с вождем не обязательно, Кажакин поспешил к Гордой Лани, где его встретил в боевой стойке, оскалив зубы волкодав. Вышедшую из дома индианку Кажакин движением руки предупредил, чтобы она не вмешивалась в его общение с собакой, поэтому Гордая Лань улыбнулась, готовая прийти мужу на помощь, и стала ждать, чем кончится встреча старых знакомых. Остановившись метрах в четырех от собаки, Кажакин, обращаясь к ней, сказал:
— Рекс, дурачок, мы же с тобой старые друзья, а ну посмотри на меня внимательно, неужели не узнаешь?
Собака перестала рычать. Знакомый запах, голос вернули Рекса в двухлетней давности прошлое и он завилял хвостом, сконфуженно скуля. Признав в Кажакине своего хозяина, доверчиво подошел к нему, позволив ему погладить себя, пропустил гостя к. своей хозяйке.
Глава ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Предстояла большая охота, она побудила к активным действиям все взрослое мужское население племени. Каждый воин проверял свое оружие, чтобы оно не подвело на охоте и не опозорило его перед соплеменниками. На луках менялись сухожилия, чтобы в нужный момент не лопнула тетива, пополнялся запас стрел, проверялось крепление дротиков, наконечников на копьях, на томагавках, выполнялись и другие подготовительные работы. Ничего удивительного не было в том, что когда пришло время охоты, то в индейском лагере остались только один спецназовец, которому было поручено охранять вертолет, а также старики, женщины и дети. Из пришельцев на охоту нс; пошел лишь Кажакин, которому дома с молодой женой было интереснее. К счастью, возглавлявший спецназовцев Наумов, давно нашедший общий язык с Метким Томагавком с помощью жестов и односторонней информации, легко мог обойтись без него. Когда Кажакин сказал Наумову, что индейцы — отсталый парод и нуждаются в поддержке, то последний, частично соглашаясь с ним, заметил: