Опасные заложники
Шрифт:
Это было не только желание Франсуазы, но и французского правительства, но как она убедилась, своего "медведя" она могла заманить туда лишь в гости к своим родителям или для кратковременного официального визита в академию.
В старинной части Москвы они купили дворец графа Шереметева. Только благодаря огромному авторитету Кажакина и уважению к нему, правительство ораны и Верховный Совет сочли возможным пойти навстречу желанию Кажакина. Таким проявлением уважения к заслугам мужа со стороны органов власти Франсуаза была покорена и смирилась с той участью, что ей придется жить в снежной и с холодной зимой стране,
Франсуаза, в зрелом возрасте повстречав и полюбив Кажакина, порой со страхом думала: "Без моего большого Ивана моя жизнь могла превратиться в пустое, бесполезное существование. Благодаря ему я научилась жертвовать собой ради других, испытывая от этого но страх, а гордость. Я увидела многих людей подобных ему, одержимых любовью к человечеству, искренних и честных, как дети. Я являюсь их единомышленником".
В их семейной жизни никогда не было конфликтов и ссор, не говоря уже о невысказанных обидах. Они стремились друг к другу. Родители Франсуазы и Ивана [задевались их семейному счастью и при встречах напоминали, что им давно уже пора стать дедушками и бабушками. Иметь детей было сокровенным желанием и самих молодых. Однако в этой части у них прогресса не было, хотя они, не сдерживаясь, одаривали друг друга любовными ласками. Когда все возможные сроки истекли, Франсуаза убедилась, что ома не только не может родить ребенка, но доже ни разу не забеременела.
Заподозрив неладное, Франсуаза потребовала, чтобы они с мужем сходили к врачу и выяснили причину такого неприятного факта. Проверку они прошли в Академии медицинских наук России, где консилиум авторитетных врачей дал категорическое заключение, что только по вине Франсуазы у них с Кажакиным никогда не будет детей, так как у нее сильно травмирована и деформирована шейка матки, а поэтому она не способна выполнять уготованную ей природой роль. Болезнь была страшно запущена и не было никакой надежды на успешное ее лечение какими-либо медицинскими способами.
Франсуаза вспомнила свое первое школьное увлечение учителем математики, которое она тогда приняла за любовь. Теперь результат ошибки молодости прямо сказался на се потомство и семейной жизни. Кажакин как мог успокаивал Франсуазу, говоря, что они любят друг друга и отсутствие детей в семье не отразится на их отношениях, Его доводы и уговоры почему-то действовали на нее раздражающе, Франсуаза по-прежнему была нежна, внимательна к мужу, отвечала на его ласки, но у нее сломался какой-то стрежень, который перечеркнул весь интерес к жизни.
Соглашаясь с доводами мужа, она вместе с тем отлично понимала, что своим бесплодием обворовывает его, лишая неповторимой радости жизни. Промучившись два месяца после обследования в больнице, она, отпросившись у Кажакина, поехала в Париж проведать своих родителей и еще раз провериться у специалистов и узнать у них, есть ли у нее шанс на выздоровление. Она пробыла у родителей четыре месяца. За это время Кажакин семь раз прилетал ее проведать, справиться о здоровье, про-. явить участие и внимание. Он видел, как она переживает, но практически ничем не мог ей помочь. Деньги здесь были бессильны.
В одну из первых своих поездок Кажакин имел откровенный разговор с тестем господином Андре де Крессе. Тесть упрекал себя за то, что будучи занят работой в своем концерне, практически не уделял внимания воспитанию дочери, увлеченно накапливая капитал, который и так был внушительным. Он сожалел, что так получилось.
— Со слов Франсуазы я знаю о вашем отношении к этой неприятности, но дочь задалась целью родить ребенка, и мы с ней ничего не можем сделать.
— Да и я исчерпал все методы убеждения, желая, чтобы она не переживала и смирилась с постигшей ее неизбежностью. В крайнем случае, мы можем усыновить дитя из дома ребенка, — самоотверженно сообщил тестю Кажакин.
— Извини нас, Иван Филиппович, — ответил тесть, — но у нас есть к тебе убедительная просьба. Пускай дочка поживет у нас и полечится, не забирай ее пока домой. Она будет под присмотром, а там видно будет.
В завершении беседы они с удовольствием выпили по фужеру вина, которое принес им слуга,
— Вы знаете, Иван Филиппович, — уважительно обратился к нему тесть, — многие завидуют мне, что вы мой зять.
— Господин де Крессе, мы уже давно договорились говорить друг другу "ты".
— Извини, еще не привык к мысли, что мы теперь родственники, — поправился тог, — Такой зять, как ты, — это лучшая реклама для моей продукции.
— Если бы деньгами можно было решить нашу проблему, то и бы завалил ими всю эту комнату, — задумчиво поведал Кажакин.
— А я разве пожалел бы на нее свой капитал? — согласился с ним тесть, с тяжелым осадком на душе от своей беспомощности.
Месяцы лечения в Париже у разных врачей не дали положительного результата. И однажды Кажакину позвонил тесть, который сообщил, что Франсуаза, отравившись ядом, умерла. В тот же день Кажакин вместе со своими родителями специальным рейсом прилетел из Москвы в Париж. Трагедию и переживание семей де Крессе и Кажакиных невозможно было выразить словами. Кажакин, пройдя в зал, где покоилось тело жены, увидел, что она уже лежит в траурно убранном гробу. Наклонившись над телом жены, он долгим взглядом посмотрел на нее, как бы запоминая и прощаясь. Скупая слеза упала на восковое, но по-прежнему прекрасное лицо женщины. Кажакин предложил душе Франсуазы выйти из тела и побеседовать с ним, чтобы она объяснила ему свой безумный поступок, но она отказалась, сказав, что явится к нему на беседу только после похорон тела.
— На похороны соберутся все наши друзья. Ты позволишь им участвовать в предстоящей встрече? — спросил он.
— Конечно! — получил он от нее лаконичный ответ.
— Если ты так решила в отношении нас, то почему на беседу не пригласить и наших родителей? — продолжал он интересоваться у нее.
— Я им оставила записку, но если ты считаешь это нужным, то я не возражаю, любимый. А сейчас оставь меня, — потребовала она строго.
— Я еще хочу побыть с тобой рядом, — возразил он.
— Пойми, у меня уже нет сил терпеть мучение, на которое я себя, погорячившись, обрекла, и если ты не оставишь меня сейчас в покое, то я вынуждена буду покинуть не только тело, но и пределы страны, чтобы не мучить ни тебя, ни себя.
Поклонившись и еще раз поцеловав ее в губы, Кажакин отошел от тела покойницы.
Среди провожавших Франсуазу в последний путь были все ее друзья по научной экспедиции. Только они поняли тот безмолвный, короткий разговор, который состоялся между душами супругов,