Опасные заложники
Шрифт:
— Вы рассуждаете, как ярый коммунист.
— Я тебе, Вениамин Захарович, вот что скажу. Идея построения коммунизма очень толковая, но взяточники, карьеристы и расхитители, из тех же коммунистов, стоявшие у руля власти, ее выхолостили, извратили и испохабили. Не будем на этой теме останавливаться, так как в настоящее время нет смысла о ней говорить, она исчерпала сама себя.
— Жаль, что вы не захотели со мной найти общий язык.
— Не всегда и члены одной семьи говорят на общем языке, а уж нам с тобой простительно, — улыбнувшись, заметил Першин.
Доставив Першина и его телохранителей обратно в отель, где они остановились, Арканов, расставаясь с ученым, с нескрываемой грустью в голосе сказал:
— Я не испытываю сожаления, что вы отказались от выгодного и лестного для вас контракта. Я не имею права гордиться вами как подданным своей страны, но как русский горжусь, что среди нас есть такие, как вы. Не обижайтесь на меня за то, что я говорил вам. Мне за это хорошо заплатили и я честно отработал свой хлеб. На прощание я хочу вас предупредить и предостеречь. Берегитесь у себя дома, чтобы вас не убили или не выкрали.
— Так меня спецслужба, на которую вы работаете, может здесь убить или попытаться выкрасть, — заметил Першин.
— В Англии вы находитесь под защитой ее авторитета и закона.
— Ну, а дома меня всегда родные степы защитят, — беспечно заверил Першин.
— Дай Бог, чтобы было так, как вы говорите. Другого я нам больше ничего не могу пожелать.
Беседа с Першиным нарушила душевный покой Арканова, пробудила "нездоровые" воспоминания об оставленных на Родине без внимания и заботы старых родителях. Боль, осуждение себя как подлеца кольнули его самолюбие, но жизнь в Англии приучила думать прежде всего о личном благополучии, а поэтому, освобождаясь от гипноза воспоминаний, он решил: "Поезд домой давно ушел без меня, и нечего мучать себя угрызениями совести. Лучше бы я не соглашался на беседу с Першиным. Жди теперь, пока успокоюсь и перестану бередить свои раны".
Содержание своего разговора с Аркановым Першин передал оперативным работникам, которые охраняли его. Те, в свою очередь, по инстанции доложили выше. Першина теперь стали охранять не два, а три чекиста…
Прошел целый год после неприятного разговора. О том, что он состоялся, Першин не жалел. Он умышленно тогда не пошел на конфликт с Аркановым, дал ему возможность высказаться и только после этого сообщил свое отношение к его предложению. Арканов понял его такт и в знак благодарности позволил некоторую откровенность. У себя дома он на это не пошел ввиду того, что их разговор прослушивался и записывался на магнитофон. Вот почему Арканов сообщил ему о грозящей опасности около отеля.
Постоянно находясь под охраной телохранителей, которая старалась как можно реже попадаться на глаза, Першин смирился с ее присутствием, признан ее такой же необходимой, как одежда, еда и воздух, поэтому старался находить с ней общий язык.
Даже в отпуск к родителям, проживающим на Кубани, он приехал не только с женой и двумя сыновьями, но и с неизменной охраной, в распоряжении которой были оперативный автомобиль и рация,
Глава ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
По случаю приезда в гости сына Всеволод Гаврилович поручил двум сыновьям и зятю забить кабана. С детства знакомое и приятное "мероприятие" даже Ростиславу Всеволодовичу не было в тягость Большая и дружная семья Першиных, не мешая друг другу, занималась своими делами. Пока мужчины разделывали тушу кабана, женщины кипятили воду, готовили ящики и холодильники под мясо и сало.
Свекровь Пелагея Васильевна первоначально пыталась предложить повестке Светлане Даниловне и внукам отдохнуть с дороги, но получив категорический отказ и видя, что гостья переоделась в рабочую одежду, разрешила ей включиться в хозяйские хлопоты, при выполнении которых они взаимно обменивались новостями.
Дети Ростислава Всеволодовича, двенадцатилетний Иван и десятилетний Михаил, крутились около мужчин, по их требованию подавая то нож, то солому, то поднося воду в ведрах.
Всеволод Гаврилович с членами семьи, занявшись фермерством, получил сто гектаров кубанского чернозема в личное пользование, Теперь он занимался выращиванием и откормом крупного рогатого скота. Фермерское хозяйство Першина было крепкое, прибыльное, и Всеволод Гаврилович гордился им. Поэтому неудивительно, что перед тем, как сесть за стол ужинать, отец повел сына с внуками на ферму, чтобы показать свое хозяйство.
Один оперативный работник ФСК остался в доме, а двое других пошли охранять свой "объект". Отец и сын привыкли к такой процедуре, а поэтому принимали ее как необходимость.
— Ну как, отец, ты относишься к фермерству? — похлопав отца по крутым мощным плечам, ласково спросил Ростислав Всеволодович.
— Во сто крат, сынок, приходится сейчас больше работать, чем я работал в колхозе. Но этот труд мне в радость, так как я не только вижу, но и пользуюсь плодами своего груда. Поначалу было невыносимо трудно. Теперь вроде бы мы все втянулись и легче стало работать. Да и внуки с внучками уже начинают помогать.
— А что они делают?
— Дома все хозяйство лежит на них: кормят свиней, птицу, чистоту наводят. Мы же, вес взрослые, трудимся на ферме, в поле, — после некоторой паузы, видя, что сын не задает ему вопросов, он спросил: — Ну а у тебя, сынок, как идет жизнь?
— Лично у меня, отец, все вроде бы идет ничего. Но в целом отношение власти к пауке и ученым если не преступное, то безответственное.
— В газетах пишется, по телевизору говорится, что зарплата у вас маленькая, даже атомщики бастуют, многие из вас уезжают за рубеж искать счастья.
— Вот видишь, даже ты осведомлен о наших бедах, а правительство не хочет ни слышать, ни понять. Поэтому не приходится удивляться, что многие, притом очень сильные в своих областях знаний, чтобы не протянуть ноги с голода, бегут на Запад.
— И осуждать их, сынок, что они так делают, как-то язык не поворачивается. Каждый бежит туда, где легче и лучше жить. Я вот взял и ушел из колхоза в фермеры. Почему я так сделал? Потому, что решил работать на себя, а не на дядю. Вот такие пироги, сынок… Ты к нам надолго в гости пожаловал?