Опасные заложники
Шрифт:
— Может быть, по телефону?
— Хотелось бы иметь с вами телефонную связь, но ее могут прервать, подслушать, а поэтому лучше иметь связника, не вызывающего со стороны Капитана никаких подозрений.
Подумав некоторое время, Ломакин сказал:
— Есть у меня такой человек.
— Кто же он?
— Мой двоюродный брат — Ломакин Иван Васильевич.
— Так он же в банде Капитана! — удивил Ломакина Томилко своей осведомленностью.
— Он недавно освободился из колонии и действительно состоит в банде Капитана, но брат в моем конфликте с Капитаном примет только мою сторону.
— Доверяться
— Я за него ручаюсь как за самого себя, лучшей замены ему не будет.
Погладив пальцами невидимую щетину на подбородке, Томилко, обдумав только ему известный вариант задачи, произнес:
— А что, можно и рискнуть. Значит так, Вячеслав Филиппович. В банду Капитана нами внедрен и работает наш оперативный сотрудник. Вечером он прибудет к вам домой. Вы его там на время укройте от постороннего глаза. На это время пригласите к себе своего брата и поговорите с ним по душам. Сами понимаете, при этом разговоре жены и детей дома быть не должно. Если он станет нашим сторонником, то слава Богу. Если же не поймет вас и захочет выслужиться перед Капитаном, то, извините меня, нашему сотруднику придется его задержать, и мы его изолируем на время проведения операции, чтобы он ее не сорвал. Другого выхода я не вижу.
— Я принимаю ваши условия и понимаю, что иначе вы поступить не можете, но надеюсь, что предусмотренные вами меры предосторожности в отношении моего брата не понадобятся.
Расставание Томилко с Ломакиным было более теплым, чем встреча. Пожимая друг другу руки, они доброжелательно улыбались.
Возвратившись к себе в офис, Ломакин застал там Капитана, приехавшего заключить с ним контракт.
Ознакомившись с представленными документами на подлежащий к перевозке в контейнере груз, Ломакин убедился в их подлинности и надлежащем оформлении. Без каких-либо проволочек он, подписав контракт, поручил бухгалтеру взять с Капитана двойную провозную плату за предстоящую работу.
Довольный удачно складывающимися отношениями, Капитан но преминул поинтересоваться у Ломакина:
— Когда вы думаете произвести погрузку контейнера на теплоход?
— Послезавтра в грузовом порту на теплоход будут грузить рис, тогда же заодно возьму на борт ваш контейнер.
Получив ответы на все свои вопросы, Капитан, добродушно улыбаясь, простился с Ломакиным.
Ломакин, стоя у окна, задумчивым взглядом проводил автомобиль Капитана, набрал номер телефона Томилко и сообщил ему результаты недавнего разговора с Капитаном.
В грузовом торговом порту контейнер с товаром Капитана был вскрыт начальником таможни Пилипенко в присутствии Томилко и Ломакина. В нем они обнаружили вместо медицинского оборудования, как было указано в документах, миноискатели.
— Теперь вы понимаете, в какое болото пытался затащить вас клиент? — довольный результатом вскрытия контейнера, спросил Томилко Ломакина.
— Вот негодяй, как он меня провел! Да я его после всего этого на пушечный выстрел не подпущу к себе, возмутился в свою очередь Ломакин.
— Как мы с вами договаривались, Вячеслав Филиппович, вы должны с клиентам вести себя так, как будто ничего не знаете о его контрабанде. Не забудьте о встрече, которая предстоит нам кое с кем вечером.
Дождавшись, когда Пилипенко вновь опломбирует контейнер, Томилко вместе с ним прошел на таможню. Там Пилипенко, сказав секретарю, что он занят и чтобы она к нему никого не пускала, уединился с Томилко в кабинете. Они продолжили ранее начатый разговор.
— При всем уважении к вам я не могу, Виктор Николаевич, допустить, чтобы миноискатели были вывезены в Турцию.
— А я и не настаиваю на этом, — не желая спорить, миролюбиво ответил Томилко.
— Но вы мне недавно говорили, что хотите, чтобы теплоход Ломакина покинул порт с контрабандой, — напомнил Пилипенко.
— Именно так, но теплоход из нашего порта отправится не в Турцию, а…
— Какая в этом необходимость? Зачем вы себе и мне усложняете работу?
— Как вам известно, Артем Тарасович, хозяин контрабанды не отправляется за рубеж вместе со своим грузом. Он отправится в Турцию на пассажирском теплоходе, когда убедится, что его товар прошел таможенный досмотр и теплоход с ним покинул порт. Вы, Артем Тарасович, уж не лишайте меня возможности и удовольствия выявить и арестовать с. поличным контрабандиста. Не забудьте о том, что мы помогли вам выявить и избавиться от служащего, который не смог отличить медицинское оборудование от миноискателей.
— За такую помощь с меня магарыч. Но все равно я не могу тебе предоставить прав больше, чем дают мне инструкции.
— Пойми меня правильно, приманка в виде контейнера еще до конца себя не исчерпала, и мы не можем исключить, что на нее больше никто не клюнет.
— Я тебя как оперативник понимаю, но мы так можем слишком далеко зайти. Не лучше ли в свои планы посвятить вышестоящее начальство?
— Боишься ответственности?
— Скорее неприятных последствий.
— Их не может быть, так как мы полностью владеем ситуацией.
— Если так, то тем более необходимо поставить в известность руководство,
— Я в корне против твоего предложения, — категорически заявил Томилко.
— Почему? Неужели не желаешь делиться с нами своими лаврами? — улыбнувшись, спросил Пилипенко.
— Скорее не хочу, чтобы о нашей операции знал больший круг людей, чем знает сейчас. Не забывай, что мы можем подставить под удар Капитана наших помощников. Ты на горьком опыте убедился, что как среди вашего брата, так и среди наших сотрудников могут быть тайные помощники противника.
— Против такого довода возражать не имею права. Ты меня убедил, пускай будет по-твоему.
Глава ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Настроение у Капитана было приподнятое. Как сообщил ему Лом, контейнер с "медицинскими приборами" наконец-то в грузовом порту погрузили на теплоход Ломакина. Достав из холодильника жестяную банку с пивом и открыв ее, он, стоя у окна, стал выливать содержимое в горло, глотая малыми порциями, так как пиво было холодное, а он страдал хронической ангиной, боялся простудить горло, но любовь к такому виду прохладительного напитка побуждала его идти на определенный риск. Чтобы как-то "смазать" горло, согреть его, он положил в рот столовую ложку осетровой икры, с наслаждением стал ее пережевывать.