Опасный босс моей подруги
Шрифт:
– Ты же голодная до секса, - говорит он.
А я зачарованно смотрю на его чётко очернённые губы. Чувствую себя игрушкой в его властных руках.
– Ты же так хочешь трахаться, - не отрывая взгляда, произносит он, - что едва на ногах стоишь.
– Да...
– облизнув губы, тихо отвечаю я.
Он вдруг легонько сжимает пальцами мои соски, и я невольно запрокинув голову, захлёбываюсь в хрипловатом стоне, потому что меня пронизывает такой кайф, что едва крышу не сносит и буквально темнеет в глазах.
Он
– Куда ты меня несёшь?
Он ничего не отвечает. Вцепившись в него, я испуганно озираюсь по сторонам, но от переполняющего возбуждения, у меня перед глазами всё будто плывёт.
Внезапно я ощущаю воздух под спиной, а затем падаю на огромную упругую кровать. Меня даже немного подбрасывает. Распахнув глаза, в ужасе смотрю, как Платон, глядя мне в глаза, принимается неторопливо расстёгивать рубашку, а затем брючный ремень.
– Всю эту ночь ты будешь кончать, - произносит он.
– Всю. Эту. Ночь.
Сглатываю. Даже если бы я хотела возразить, я бы не решилась. Его взгляд - взгляд хищника. Его поза - поза мужчины, осознающего свою власть.
Он снимает рубашку и я вижу, как под матовой загорелой до бронзы кожей играют литые, рельефные мышцы. Его накачанный торс ввергает меня в ужас. Это просто какая-то машина, а не человек...
Но дальше я и вовсе, быстро усевшись на кровати, пячусь назад, к зашторенному окну.
Потому что когда он вышагивает из спущенных брюк и быстрым движением снимает тёмно-синие спортивные трусы-боксёры, моему взору предстаёт зрелище не для слабонервных.
В жизни не видела такой огромный и толстый член. Это дубина какая-то, а не пенис... Он собирается меня трахать этим?! ЭТИМ?!
Я едва не захлёбываюсь собственным ужасом. Конечно, я понимала, что он у него большой... Но настолько?!
Наклонившись, Платон, быстро снимает носок, другой и отшвыривает их в сторону. Он стоит передо мной, сверкая глазами, до безумия широкоплечий и узкобёдрый, с накачанной грудью, мощными руками и мускулистыми ногами, как какой-то титан из фантастического кино.
И под его взглядом я боюсь даже пошевелиться. Смотрю то в глаза ему, то на эту дубину с крупной круглой головкой гранатового цвета. Она торчит впереди вверх.
– Платон, я...
– я мямлю от страха, мне трудно сейчас говорить - страх уже сильнее моего возбуждения.
– Я...
– Сними эти штаны, - произносит он, не двигаясь с места.
– Платон, я боюсь...
– Тебе нечего бояться, кроме собственных оргазмов. Я тебя не обижу,
– Платон, он очень большой... Я не уверена, что в меня... это поместится...
– Поместится, - усмехается он.
Прячу лицо в ладонях, выныриваю из них и снова смотрю на этот огромный член
Поднимаю взгляд на мощную грудь, на горизонтально расставленные к плечам мощные ключицы, на округлые рельефные плечи, размером едва ли не с мою голову каждое, на шею со вздувшимися венами, а затем, скользнув по губам, окружённым щетиной, снова встречаюсь с Платоном глазами.
Он ждёт. Я понимаю это. Всем своим существом чувствую.
– Ты обещал не насиловать меня...
– Я не собираюсь тебя насиловать.
– Я не думала, что у тебя такой... такой огромный... член...
– Какой есть.
– Платон, я...
– Просто сними штаны и раздвинь ноги. Уверен, я и отсюда увижу, как блестит соком твоя перевозбуждённая киска. Уверен, она сочится желанием.
Он говорит правду. Из меня просто льёт. Можно даже не снимать пижамные штаны. Достаточно просто развинуть ноги в стороны и он увидит тёмное пятно между ними. Но я сижу, поджав ноги и, обняв собственные колени.
– Снимай. Я тебя не трону, пока ты сама меня не попросишь
Нервно облизнув пересохшие губы, делаю, как он сказал, и остаюсь совсем обнажённой. В квартире тепло, но меня бросает то в жар, то в холод. И сердце колотится так, что кажется, что оно сейчас просто вылетит из груди.
– Умничка. Теперь медленно раздвинь ноги.
На мгновение прикрыв глаза, выполняю его приказание. Слышу предательское хлюпание.
– Охренеть, - качнув головой, произносит он.
– Просто охренеть. И ты это терпишь?
Перевожу взгляд на собственную киску. Она будто припухла, половые губы увеличились и покраснели. Но самое ужасное то, что я уже намочила хлопковое покрывало. Из меня реально выплёскивается влага... Пытаюсь осознать происходящее и не могу. Это вообще как?
– Прости.,, - быстро взглянув на него, тихо говорю я, - Я намочила кровать.,.
– За что ты извиняешься, глупышка?
– усмехнувшись, отвечает Платон, - За собственную чувственность? Да я балдею от одной только этой картины. Мало того, что она у тебя охренеть какая красивая, так еще и такая сочная, что кончить можно только от её вида, Раздвинь ноги шире,
Расставляю согнутые в коленях ноги ещё больше и стыдливо жмурюсь из-за нового хлюпания.
Платон делает пару шагов к кровати, Заворожено смотрю на покачивающийся торчащий член, Я не знаю, сколько сантиметров он в длину, но толщиной он с моё запястье...
Смотрю Платону в глаза,
– Будь со мной нежен, ладно?
– тихо прошу я,
– Буду, - совершенно серьёзно отвечает он.
– Ничего не бойся, Мне не плевать на тебя.
И я ему верю, По взгляду вижу, что можно, Что он будет бережно обращаться со мной.