Опасный инстинкт
Шрифт:
— Боже мой, Ева, дорогая, — Линда картинно распахнула руки и заключила Еву в крепкие объятия. — Это так ужасно, просто нет слов! Бедный Сильвестр! Какая трагедия!
Репортёры тут же кинулись тыкать им под нос микрофоны, задавая абсолютно нелепые вопросы. Линда с удовольствием отвечала каждому, не переставая поглаживать бедную «жертву» по спине.
Безмозглая курица! За два года их вынужденного соседства они виделись лишь триджы и даже ни разу не здоровались, а тут такое показное сочувствие!
— Вы знаете, мне кажется, я знаю, кто это сделал, я видела грабителя в окно своей спальни! — сделала сенсационное заявление Линда, и десятки телекамер обратились на говорящую, готовясь сию же секунду запустить бомбу в прямой эфир центрального телеканала. Шутка ли — в собственном доме выстрелом в голову убит миллионер Сильвестр Омаров!
Ева почувствовала, как предательски подкосились ноги — ещё чуть-чуть и рухнет.
— Это был мужчина! — начала Линда, и все притихли в ожидании имени убийцы или хотя бы других детальных подробностей. — Ээ… он был такой, ну… такой...
— Невысокий и худой? — подсказала Ева, и Линда оживлённо закивала:
— Да-да, именно! Очень маленького роста и очень худой! Настоящий дистрофик.
Тупая идиотка. Ева закатила глаза и покачала головой. А Сильвестр ещё её называл глупой.
На первый план пробилась молодая журналистка с красным как спелое яблоко круглым микрофоном:
— Программа «Пусть глаголят». Вы не хотите принять участие в экстренном вечернем выпуске и рассказать всё, что вам известно об этом вопиюще-кошмарном проишествии?
— О, я с большим удовольствием! — расцвела Линда, тут же забыв о Еве, которой к тому времени порядком надоел этот цирк. Ей хотелось как можно скорее закончить это всё и забыть как страшный сон! Она хотела просто отжать у Омарова бриллианты, только и всего. Чёртов Оскар, что за кашу он заварил с этим убийством.
Она думала, что после кончины Сильвестра всё закончилось, но как вышло, всё только началось.
Часть 27
*** Две недели спустя.
По особняку чинно расхаживали незнакомые люди в траурно-чёрной одежде. Сегодня прах Сильвестра Омарова похоронили на востровском кладбище, и толпа мнимых сочувствующих приехала в его опустевший дом, дабы почтить память усопшего. Ну и заодно помусолить свежие светские сплетни.
Ева, прикрыв белеющий гипс на руке чёрным палантином, скромно стояла у окна, разыгрывая безутешную вдову. Признаться, ей до чёртиков надоела эта роль — первый шок давно прошёл, и теперь она даже считала, что засранец Омаров получил по заслугам. Он портил ей жизнь своим скверным характером, сколько унижений она пережила за два года их совместной жизни! К тому же, патологоанатом сказал, что мотор старика был в таком плачевном состоянии, что при его ритме жизни больше полугода он всё равно бы не протянул. Так что её совесть была чиста. К тому же это не она его убила, а Оскар.
Оскар. Из-за пристального внимания полиции они созванивались лишь однажды, успели перекинуться лишь парой фраз и, признаться, ей ужасно его не хватало, эмоции бурлили, хотелось всё обсудить.
У них всё получилось, ну надо же! За две недели страсти поутихли, в полиции сошлись во мнении, что сейф обчистил какой-то профессиональный взломщик. Конечно, поиски грабителя велись до сих пор, но у них не было ни единой зацепки, кто бы это мог быть. Всё шито-крыто, они самые настоящие Бонни и Клайд! Ева гордилась собой и своим мужчиной. Сначала её шокировало то, что Оскар так легко пустил Омарову пулю в лоб, но потом она поняла, что у него действительно не было выбора. Смелый поступок настоящего мужчины.
Дочь Омарова — сорокалетняя Ирен, прожигала взглядом Еву, не забывая при этом строить страдальческую мину: промакивая время от времени платочком сухие глаза, она тяжело вздыхала и изображала приступы отчаяния. Она тоже играла свою роль и могла конкурировать разве что с самой Евой. Две ненавидящие друг друга змеи на одной территории — они обе не любили почившего, используя его только ради наживы.
Всё, что Ева знала про Ирен, это то, что она конченая наркоманка, осевшая во Франции: всю жизнь тянула из папочки деньги, забывая даже написать короткое смс в день его рождения. Они встретились лишь однажды на заре их с Сильвестром отношений и с первого взгляда невзлюбили друг друга. Рыбак рыбака...
Печально кивнув кому-то из старых знакомых, Ирен взяла с подноса бокал вина и, словно проходя мимо, остановилась у окна рядом с Евой.
— Надеюсь, ты понимаешь, что не получишь и гроша? — глядя куда-то вдаль, одними губами прошипела сторчавшаяся дочурка, отпивая элитный сорт Совиньона.
— По себе людей не судят! Мне не нужны деньги Сильвестра, я любила его! — проговорила Ева, и Ирен прыснула от смеха. Впрочем, тут же взяла себя в руки, скрыв улыбку за траурной вуалью.
— Кому ты чешешь, кошка драная? Как будто я поверю, что ты ложилась под моего дряхлеющего отца от большой и чистой любви. Какое счастье, что у моего слабоумного папочки хватило ума не сделать тебе предложение. Всё это, — она обвела бокалом гостиную, — теперь по праву принадлежит мне, так и знай. Ты здесь никто и звать тебя никак.
Видит Бог, не будь это поминки, Ева бы без промедления расцарапала эту напичканную ботоксом наглую рожу. Но нельзя поддаваться эмоциям, да и рука ещё не зажила...
— Ты сегодня же съедешь отсюда, — допивая алкоголь, отчеканили Ирен, — дом я буду продавать, как и всё остальное имущество отца. Так и быть, я разрешу тебе взять с собой свои тряпки, но драгоценности, что он тебе дарил, тоже мои!
— По-моему, ты только рада, что Сильвестра убили, — выплюнула порцию яда Ева.
Ирен повернулась к ней, разглядывая залитыми алкоголем глазами:
— Думаешь, если трахалась с моим папочкой, то, значит, хорошо его знала? Поверь, ты не знала и десятой части того, каким человеком он был. Он избивал мою мать и довёл бедняжку до суицида, когда мне было всего лишь пять. Так что да, я рада, что какой-то ублюдок вышиб ему мозги. Надеюсь, он уже горит в аду, — поставив пустой фужер на подоконник, Ирен развернулась к залу и изменилась в лице, увидев кого-то из старых подруг: — Нелли, девочка моя, как я рада тебя видеть. Спасибо, что пришла поддержать меня в этот скорбный день траура.