Опасный маскарад

Хейер Джорджетт

Мистер Мэркхем сдавал карты, но его рука так и застыла в воздухе, и он, как завороженный, смотрел на милорда, приоткрыв рот.

– Ну а теперь в чем дело? – спросил Ренсли. – Черт, вы вспомнили?!

– Этот человек, ах ты, дьявол! Да ведь он профессиональный картежник! Конечно, я его узнал! Гром и молния! Никакой он не виконт! Он когда-то содержал игорный дом в Мюнхене! Я сразу вспомнил, когда увидел, как он бросает кости! Я играл в его доме раз двадцать.

Казалось, что кости бросали ради какого-то особого розыгрыша. Милорд медленно пошел

через комнату вместе с Марчем и Клеведейлом, посмеиваясь над тем, что говорил ему на ухо Марч. Он задержался у стола с ландскнехтом и сделал комплимент сэру Энтони по поводу его игры:

– Нынче немногие владеют этим искусством. – Он вздохнул. Его улыбающийся взор упал на лицо Ренсли.

Он подошел к его столу, все еще под руку с Клеведейлом.

– Кузен, приветствую вас! – сказал он. Стул мистера Ренсли загремел по полу, когда он вскочил.

– Черт побери, не называйте меня кузеном! – громко сказал он. – Вы всего-навсего окаянный картежник!

В наступившей тишине его голос прогремел на всю комнату. Головы повернулись к ним, послышались голоса. Один из спутников милорда слегка отодвинулся. Милорд продолжал улыбаться:

– Кто вам сказал это?

Мэркхем шлепнул на стол колоду карт:

– Я бывал в игорном доме, который вы когда-то держали в Мюнхене, – сказал он.

Милорд с интересом вгляделся в его лицо. Вся комната затаила дыхание, ожидая его ответа. Он оказался совершенно неожиданным.

– Так вот где я вас встречал! – сказал он тоном приятного открытия. – С самого начала лицо ваше показалось мне знакомым.

За ландскнехтом негромко засмеялся сэр Энтони.

– В самом деле, мне начинает нравиться старый джентльмен! – произнес он.

– Вы это признаете, а? – Мистер Ренсли чувствовал, что слушатели ждут от него каких-то других слов.

– Признаю – что? – спросил удивленный милорд.

– Да, черт возьми, то, что вы держали самый обыкновенный игорный дом!

Милорд поднял руку.

– Нет! – выразительно сказал он, и по комнате прошелестел вздох облегчения. Его следующие слова вновь вызвали ступор: – Никогда в жизни я не держал ничего, что было бы обыкновенным. Вы оскорбляете меня своим предположением!

Послышался тихий смех. Люди стали подходить ближе, ожидая, как развернутся события.

– Нечего играть словами. Не поможет! – сердито выкрикнул Ренсли. – Держали вы игорный дом или нет?

Старый джентльмен понюхал табаку.

– Я держал их не менее дюжины, дорогой мой Ренсли, – ответил он с полным самообладанием. Он снова взглянул на мистера Мэркхема. – Но я все-таки не вполне удовлетворен, – задумчиво сказал он. – А вы уверены, что я вас никогда не учил фехтованию, сэр?

Все чуть не ахнули. Все побросали карты и слушали. Милорд Марч разразился хохотом.

– Черт возьми, Бэрхем, неужто вы были и учителем фехтования? – воскликнул он.

Старый джентльмен с треском захлопнул свою золотую табакерку.

– Мой милый Марч, – надменно произнес он, – кем я только не был! – Он снова взглянул на мистера

Мэркхема. – Вы совершенно уверены, что я не давал вам уроков фехтования? Дайте-ка вспомнить... Да! Один раз я держал заведение в Риме и... еще одно, в Турине!

– Весьма возможно, не сомневаюсь! – издевательски произнес мистер Мэркхем. – Я не даю себе труда запомнить всех моих учителей фехтования!

– Тогда, без всяких сомнений, вы не мой ученик, – сказал Милорд. – Меня бы вы никогда не забыли! Ибо те, кого я учил, – непревзойденные мастера рапиры. Это само собой разумеется. В этом искусстве мне нет равных!

Снова вмешался Марч.

– Я бы немало дал, чтобы услышать историю вашей жизни, Бэрхем! – сказал он, крайне забавляясь.

Ренсли покраснел.

– Его имя не Бэрхем! – с бешенством крикнул он. – Он обманщик, я всегда это говорил!

Марч произнес с ледяным высокомерием:

– По крайней мере он имеет перед вами преимущество в воспитании, Ренсли!

Общественное мнение склонилось в пользу старого джентльмена.

– Это очень, очень печально, – сказал мистер Деверю, скорбно тряся головой. – Но он мог заниматься всеми этими проклятыми буржуазными занятиями и все-таки оставаться Тримейном-оф-Бэрхем.

– Вы поддерживаете его из любезности, милорд, – отрезал Ренсли, – но увидите, он будет разоблачен!

– Ну разоблачите меня! – вскричал старый джентльмен, разведя руками. – Вот я здесь, могу ответить вам на все вопросы. И кто же я?

– Да Боже мой, откуда мне знать, кто вы? – воскликнул Ренсли. – Но вы не Тримейн! Вы не сказали о нашей семье ничего, кроме того, что известно всем!

– Да, это довод! Он должен ответить! – прошептал сэр Раймонд Ортон.

– Я могу по меньшей мере сказать вам, кузен, что в Бэрхеме, в розовом салоне, висит мой портрет. Чертовски похож, и я там вместе с моим бедным покойным братом, – негромко ответил милорд.

– Удар! – шепнул мистер Белфорт Прюденс. – И хороший!

Она сидела в позе снисходительного внимания, положив руку на спинку кресла, с непроницаемым выражением на лице. Она кивнула, почувствовав на себе взгляд Фэншо.

Ренсли грохнул кулаком об стол.

– Ни в каком розовом салоне он не висит! – вскричал он. – Нет там никакого розового салона!

Мистер Белфорт счел это сильнейшим ответным ходом.

– В мое время, – невозмутимо произнес милорд, – он был розовым.

– Э, да что вы знаете об этом! Вы пытаетесь одурачить нас всех при помощи самой наглой лжи!

Мистер Фонтеной нехотя заговорил.

– Был розовый салон, – произнес он. – Леди Бэрхем обычно сидела в нем.

Милорд резко повернулся к нему.

– А, вы помните, значит? – весело заговорил он. – Розовый салон в восточном крыле дома! Там еще был застекленный фонарь, где стояли пяльцы моей матери! – Воспоминания воодушевили его.

Это вызвало сенсацию. Мистер Белфорт сказал, что старый джентльмен получил десять очков.

Ренсли на мгновение опешил, но затем оправился: