Опасный пиар
Шрифт:
Игнат выволок из нее стонущего парня, Леха следом достал сотовый.
— Есть, на месте, — сказал он. — Можно звонить.
— Не вздумай. — Игнат положил парня на спину, окровавленным лицом к небу, потом деловито пошарил по карманам. Парень стонал все слабее, у него начинался бред. Временами он приходил в себя и как будто пытался что-то сказать. Игнат вытащил бумажник, из которого вывалились несколько сот долларов, сколько-то тысяч рублей и цветная фотография, на которой юная женщина держала на руках ребенка возле небольшого деревянного
— Твои? — спросил Игнат парня.
Тот захрипел, закивал, протянул руку.
— Давай быстрей, — тревожно сказал Леха. — Пока никого нет.
— Тачку переверни, — сказал Игнат, не оборачиваясь и пересчитывая деньги. — Сам справишься. А то у меня поясница чего-то…
Леха уперся, стараясь поставить на колеса «девятку», чей мотор продолжал работать на холостом ходу.
— Да камень вытащи, вон монтировку из багажника возьми, под него подсунь, — сказал Игнат, и Леха послушно достал ломик. Подсунул его под валун, навалился и тут же вздрогнул, выпрямился после выстрела.
Игнат спрятал «Макаров» в карман, потом оглянулся:
— Помоги, до болота его оттащим. Тут недалеко. Куртку себе его возьми. Хорошая куртка, кровь отмоешь, и все путем…
Они молча тащили мертвеца через кусты. Из его кармана вывалились ключи. Игнат на ходу, обругав себя, их подобрал.
— Этот который уже?.. — негромко спросил Леха, когда трясина булькнула, принимая в себя тело.
— Который бы ни был… — сплюнул Игнат. — Теперь только оттаскивай. А остановишься, сам в земле окажешься.
И косо посмотрел на Леху.
— А я что, я так, ничего…
Игнат молча кивнул, будто согласился, потом, подумав, бросил в болото пустой бумажник и фотографию женщины с ребенком. Оставил себе паспорт, водительские права на имя Евгения Васильевича Суханова и командировочное удостоверение на пять дней, начиная с этого дня. Уже хорошо. Значит, пять суток его разыскивать не станут. И сунул документы в карман куртки.
Когда «БМВ» подкатил к гостинице «Сибирь», Игорь вылез из машины возле входа, наклонился к окну, чтоб поблагодарить и попрощаться, но ему оттуда не ответили. Дожидались, когда он уйдет. Анатолий тоже хотел выбраться из машины, но Трофим придержал за рукав. Мол, есть разговор. Выбрались вместе, отошли в сторону.
Анатолий огляделся. Унылое, грязное местечко. Накрапывал ночной дождь. Только возле гостиницы есть какое-то оживление. Все-таки неоновый свет вывески, асфальт, ресторан, пацаны тусуются… Правда, буква «б» постоянно мигала, грозя вот-вот потухнуть. И все невольно на нее поглядывали. Будто если потухнет это светлое пятно, куда все местные тянутся, словно мотыльки, эта Тмутаракань окончательно погрузится в мрак и грязь.
Они смотрели вслед Игорю, который снова оглянулся, приветственно махнул Анатолию рукой и прошел в вестибюль гостиницы.
— Все-таки что за фраер? — спросил Трофим. Он кивнул в сторону стеклянной двери, за которой только что скрылся попутчик Анатолия.
— Журналист, говорил уже. — Анатолий насмешливо смотрел на него. — Прилетел по тому же делу, насчет убийства своей коллеги, вашей землячки. Еще есть вопросы?
— Значит, для чего тебя пригласили, не забыл? — сощурился тот.
— Неправильно ставишь вопрос, — покачал головой Богданов. — Ты должен был спросить, типа, зачем, мол, я засветился? Отвечу: на всякий случай. Хочу быть на виду у общественности. Мне ведь нужно не только алиби, но и широкая известность. Чтобы в случае, если вы от меня, как от Игната, захотите избавиться, этот журналюга сразу встрепенулся: куда пропал герой моего будущего репортажа? Так вот, заруби себе: он мой страховой полис. Ибо знает, что я сюда прибыл. Хотя не знает зачем. А вас он запомнил. И, если я не вернусь в столицу, поднимет в своей газете такой хай!.. Ну а если он, известный журналист, по этой же причине тоже исчезнет, то будет уже не хай, а вой. Посильнее, кстати, чем из-за этой дамочки. Кремневой, кажется?
— Треневой, — поправил Трофим.
— Вам этот шум нужен? Вижу, не нужен. Вот и мне он ни к чему. А кому нужен, тот сразу пожалеет, что на свет родился… Значит, теперь ты в курсе, — весело сощурился Анатолий.
— Пушка здесь. — Трофим передал ему черный кейс. — Будем пристреливать или как?
— Ну а как иначе?..
Анатолий открыл кейс. Увидел там пистолет, пожал плечами, щелкнул замком.
— Что не так? — спросил Трофим.
— Все нормально, — пожал плечами Анатолий. — Хорошая пушка. Хоть не замазанная? В деле была?
— Обижаешь. Заводская смазка в стволе. Ты, вообще, за кого меня держишь?
— Раз глупые вопросы задаешь, за кого мне тебя держать?
— Что еще? — заметно напрягся, но пропустил очередную колкость Трофим. Возможно, получил такое указание — всемерно способствовать.
— Где они торчат? — спросил Анатолий.
— Точно не знаем, но предполагаемый район очертить можем.
— Менты знают?
— Менты и подсказали… — ощерился Трофим, продемонстрировав рот, полный золотых зубов. — И дали нам срок на окончательное решение вопроса. Им этот арест племянника и его подельника, а потом и судебный процесс ни к чему. А то прокуратура подталкивает. Шесть человек они уже замочили, и не за хрен собачий.
— Это хорошо, что у вас здесь наладилось взаимопонимание и взаимодействие с правоохранительными органами, — благосклонно, тоном проверяющего, сказал Анатолий. — И далеко они?
— За городом, двадцать километров отсюда. Скорее, в лесу прячутся.
— Значит, мне нужна машина, — сказал Анатолий, подумав. — Только не эта… — Он небрежно кивнул в сторону «БМВ». — Чего-нибудь попроще. Лучше ничего, чем такая.
— Других не держим, — сказал Трофим небрежно, не без гордости. — Второй номер нужен?
— Там посмотрим, — сказал Анатолий, смерив оценивающим взглядом окружение Трофима. — Нет, обойдусь. Ну все, до завтра, хочу отоспаться.