Опасный пиар
Шрифт:
— Ладно… — мрачно сказал Саба. — Но только с завтрашнего дня.
— Г оворю сразу — работенка будет тяжелой, — продолжал Вадик с непреклонным видом. — Еще обязательно должен быть специалист по психологической перегрузке, чтобы помочь нам не свихнуться… Есть такой?
— А ты? — спросил Саба. — Ты вроде психолог, или психиатр, уже забыл.
— Здесь нужен специалист, профессионал, — сказал Вадик. — Я в этом не петрю. Так есть или нет?
Он уже начинал покрикивать.
— Можно такого
— Как тут не свихнешься, если не расслабишься… — глухо заворчали «комоды», — Что, и пивка теперь выпить нельзя?
— Пиво можно, — разрешил Вадик, сделав паузу. — Кажется, я все сказал по этому поводу. Теперь надо бы распределить роли. Я беру на себя телевидение и редактирование листовок, а также написание речей и статей для прессы. А остальные? Кто будет заниматься с агитаторами, типографиями?
Они переглянулись. Шумно вздохнули и нервно забарабанили пальцами по столу. Больно много ты на нас навалил, и все тебе сразу подавай, чувствовалось в их недовольстве.
— Ладно, подумайте сами, вы друг друга хорошо знаете, распределитесь, а меня пока пусть кто-нибудь отвезет на телевидение. — Вадик встал. — У вас завтра встреча со зрителями в прямом эфире, если не забыли.
Они переглянулись. Ну все знает! И в курсе всего.
— Ну да, — сказал Огурцов, потрогав свой косой пробор. — Собираемся… А что?
— И это правильно! — Вадик упер в него указательный палец. — Необходимо провести широкую мобилизацию, чтобы там среди зрителей были только наши. Это понятно? Никаких посторонних тем и вопросов! Только аплодисменты, переходящие в овацию. И вопросы те, что я сегодня же заготовлю и раздам. А сейчас мне нужно, не откладывая в долгий ящик, ехать туда! Буду готовить передачу. Надо заранее познакомиться с продюсером, ведущим, режиссером. Поэтому извините, но я не могу терять время.
— Что, даже с нами не выпьешь? — спросил Саба обиженно. — За знакомство, успеешь, тебя отвезут.
— Потом, — непререкаемо мотнул головой Вадик. — Все потом, после победы на выборах. Нашей победы! — добавил он многозначительно. — Будем пить шампанское и ласкать наших женщин.
Они смотрели на него, приоткрыв рты.
— Кирей! — с неохотой сказал Саба, хлопнув по плечу краснолицего, встречавшего Вадика в аэропорту, по-прежнему вполне обходившегося без шеи. — Будешь моему имиджмейкеру личным телохранителем и водилой. И чтоб мне без замечаний с его стороны. Понял, да? Выпить он тебе не даст, ну так потерпи для общего дела!
— Потерпим, — сухо сказал Кирей, поднявшись из-за стола.
Они вышли, и Саба, неопределенно вздохнув, переглянулся с оставшимися. Потом махнул рукой.
— Наливай! Ну и мордодел достался! — сказал он с чувством. — За горло берет, расслабиться не разрешает… Говорят, у Солодухи все ж поприятнее пацаны. Вежливые. Тоже шустрые, но деловые. Надо было сразу ими заняться… — хмуро добавил он. — Это мое упущение.
— Солод вовремя подсуетился, а нам достались ошметки, — сказал Огурцов недовольно.
— Зато не еврей… Там Тихоня напрашивался, должен вот-вот приехать, — озабоченно сказал Саба. — Нет его еще там? Не приехал? Бородыня, взгляни, что ли…
Бородыня выглянул в дверь:
— Нет пока.
— Трофим, а ты че смурной? — спросил Сабуров.
— Да есть тут сомнение. А они, эти ребятишки, часом, между собой никак не связаны? — спросил Трофим. — В Москве они меж собой гужуются, или, как теперь говорят, тусуются… А тут друг дружке препятствовать будут, что ли?
— Есть тут проблема, есть… — согласился Саба. — Черт их разберет. Деловые они, в смысле, профессионалы. И без дисциплины нельзя, тут я согласен. А у нас что? — Он оглядел свою свиту. — Почили на лаврах, не рановато ли?
Соратники смиренно посапывали.
— Ладно, надоели, — сказал им Саба, упершись руками в столешницу. — Солидности нам недостает и солидарности, в смысле сыгранности, это верно, тут наш мордодел — в точку. В галстук не сморкаться — это мы еще сможем, как-нибудь одолеем, а вот вилку в левой руке — по себе скажу, не всегда получается. Все время забывается. Нет, нож в правой куда ни шло, иначе и не бывает… Ладно. Значит, ты, Трофим, останься, разговор есть, еще Тихоня должен вот-вот подъехать. И обсуди с ним свои сомнения… — Он зевнул, посмотрел на часы. — А вечером в сауну, что ли?
— Лучше сейчас. Потом, когда выберут, особенно туда не находишься, — согласился оставшийся Трофим. — Государственные заботы одолеют. Некогда будет.
— Лучше скажи, как там Богдан поживает? — спросил Саба. — Чем дышит в последнее время?
— А что Богдан? — спросил Трофим. — Нормально, по-моему. Ждет команды. Когда, мол, журналист разродится с нужной статьей насчет тебя и Солода, он мигом просек, как я ему сказал. Мол, как только, так сразу. Каждый день спрашивает: вышли статьи или журналюга еще в поиске?
— Это мы обязательно проконтролируем, — кивнул Саба. — Хотя, должен сказать, тут мы заняли выжидательную позицию. А это недопустимо. Как у него дела продвигаются, про меня и про Солода, пора бы уже знать… Может, они готовы, а может, кота за хвост тянет. Завтра же мне напомни, не забудь. Еще что говорит?
— Как что? — воскликнул Трофим. — Где деньги, Зин?! Каждый день спрашивает. Нервничает. Грозит все бросить или принять адекватные меры. Может, заплатить и в Москву его отправить, от греха?