Опасный промысел
Шрифт:
— Угу. Компания Гудзонова залива действует в основном в Канаде. Потом есть еще Американская пушная компания.
— Об этой я слышал, — перебил Нат.
Впрочем, о ней слышал любой человек, умеющий читать. Газеты регулярно публиковали статьи об Американской пушной компании и ее основателе — Джоне Джейкобе Асторе. Астор приехал в Америку из Германии, когда ему было всего двадцать лет, и в 1787 году занялся торговлей мехами. Ему сопутствовала удача, и в 1808 году он открыл собственную компанию. Постепенно Астор стал миллионером, а в последние годы был объявлен богатейшим
— Эта компания привыкла промышлять в основном вокруг Великих озер, и, конечно, ты слышал о грандиозных планах Астора по добыче шкур у реки Колумбия. Как бы то ни было, трапперы Американской пушной компании перебрались в те края и отнимают хлеб у трапперов ПКСГ.
— Между ними что, идет вражда?
— Они не стреляют друг в друга, если ты об этом. Но нечто вроде дружеского соперничества есть.
— Если бы тебе пришлось зарабатывать на жизнь добычей шкурок, на какую компанию ты стал бы работать?
— Ни на какую.
— Тогда как бы ты зарабатывал?
— Нат, все пушные компании жадны до шкурок, их агенты рвутся покупать меха у кого угодно. Даже если компания может позволить себе держать две сотни трапперов, непрерывно добывающих для нее меха, она все равно будет принимать шкурки у любого, кто имеет что-нибудь на продажу.
— Кажется, я уже слышал про вольных трапперов.
— Вольный траппер — это тот, кто не заключил контракт ни с одной из пушных компаний. Он ставит ловушки, когда и где хочет, а потом продает меха любому агенту, тому, кто больше заплатит.
— Вольным трапперам платят по тем же самым ценам, что и трапперам, работающим на компанию?
— Обычно да. Или немного меньше. А если меха превосходного качества, компания выплачивает небольшую премию.
— Тогда именно так я и хотел бы зарабатывать на жизнь, — решил Нат. — Быть вольным траппером.
— Это работа не для слабаков, — заметил Шекспир. Теперь они подъехали вплотную к поселению гладкоголовых. Многие воины, женщины и дети, бросив свои дела, глазели на незнакомцев. Некоторые прокричали дружеские приветствия старому охотнику, тот добродушно ответил.
Нат заметил, что Уинона едет, высоко держа голову и глядя прямо перед собой, потом увидел неподалеку троих всадников, занятых оживленной беседой с индейцем. Один из троицы внезапно поднял голову, выпрямился в седле, и на лице его заиграла хитрая улыбка.
Нату инстинктивно не понравились эти незнакомцы: от них веяло скрытой враждебностью, особенно от тощего всадника, внешностью и повадками напоминавшего ласку. Все трое носили мокасины и отделанные бахромой штаны и рубашки. На голове человека-ласки красовалась голубая шапка, украшенная лисьим хвостом. Все трое были при карабинах.
— Твои пистолеты и карабин заряжены, я полагаю? — неожиданно спросил Шекспир.
— Конечно. А что?
Траппер кивком показал на троицу:
— Через минуту могут понадобиться…
ГЛАВА 6
Человек-ласка сказал что-то товарищам, и все трое поскакали к ним, но на полдороге остановились в ожидании.
— Так-так, — нахмурившись, проговорил
— Что? — спросил Нат.
— Быть беде.
— Ты с ними знаком?
— Только с тем, который в голубой шапке. Его зовут Лаклед, он француз. Никогда не поворачивайся к нему спиной.
— И почему ты ждешь от них беды?
— Два года назад на встрече трапперов я наткнулся на Лакледа, когда тот избивал хлыстом индианку из племени не-персэ. Кажется, он купил ее, а потом разочаровался в своей покупке.
— Как же ты поступил?
— Высек мерзавца его же собственным хлыстом.
Нат посмотрел на траппера:
— А разве не ты говорил мне, что не следует совать нос в чужие дела?
— Господь Бог даровал нам здравый смысл, чтобы мы могли видеть разницу между личными делами и неоправданной жестокостью. Он стегал бедную женщину просто для того, чтобы показать, что он ее хозяин. Она была вся в крови и умоляла его прекратить, но он не унимался. Я терпел, сколько мог, потом вырвал у него хлыст. Ублюдок попытался пырнуть меня ножом в спину, стоило мне отвернуться, вот тогда-то я по-настоящему разозлился и решил позволить ему испытать на собственной шкуре, приятно ли, когда тебя секут хлыстом.
Нат внимательно посмотрел на всадников:
— Да что они могут нам сделать? Разве здесь не нейтральная территория? Ты же сам это говорил!
— Я никогда не говорил, что здесь не случается стычек. Тут живут и белые, и индейцы; практически любое племя может здесь торговать, не боясь нападения врагов. Конечно, есть и исключения, вспомни про черноногих. Но драки тут случаются каждый божий день, и иногда в результате кто-нибудь откидывает копыта. Поэтому держи ушки на макушке и помни мой совет.
Они подъехали к троице.
Лаклед сказал что-то своим дружкам, и те залились мерзким смехом.
Предчувствие, что и вправду может случиться беда, закралось в душу Ната, его взгляд стал твердым. Он явился сюда, чтобы хорошо провести время, поучиться торговле мехами и пообщаться с обитателями Скалистых гор, а не для того чтобы затевать ссоры. В Нью-Йорке ему редко приходилось драться, один только рост в шесть футов два дюйма моментально отпугивал задир. В придачу к высокому росту Нат обладал крепким сложением, а последние трудные месяцы закалили его; лицо сделалось бронзовым от загара, длинные волосы стали похожи на черную гриву.
— Ну-ка, кто тут у нас? — громко поинтересовался узколицый человек, выговаривая слова с сильным акцентом. — Или меня подводит зрение, или это великий Каркаджу?
Шекспир остановил лошадь. Теперь от троицы его отделяло всего футов шесть.
— Так и не научился придерживать язык, Лаклед? — резко спросил траппер, опустив руку на карабин.
Лаклед улыбнулся и поднял обе руки, изображая полнейшую невинность.
— Я не хотел проявлять к тебе неуважение, mon ami! [7]
7
Мой друг (фр.).