Опасный защитник
Шрифт:
– Подумать только: я был всего лишь пятилетним мальчуганом, когда его разливали по бочкам. – Он вернул бокал Уиллоу. – Это виски еще и однобочковое. Это значит, что оно взято только из одной бочки и не смешивалось с содержимым никаких других.
Уиллоу сделала еще один глоток, закрыв глаза, подождала, пока теплая волна, согревая пищевод, опустится в желудок, и только после этого повернулась к Дункану.
– Для троглодита ты чересчур хорошо разбираешься в дорогом виски, – усмехнулась она и услышала, как
Черт, она совсем забыла, что, кроме них двоих, в кабинке присутствуют еще заинтересованные слушатели.
Дункан крепче стиснул плечо Уиллоу и развернул ее так, что теперь она смотрела прямо в его смеющиеся глаза.
– Я еще много в чем хорошо разбираюсь, – негромко произнес он. – Например, в том, как отражать лобовые атаки. – Он наклонился к ней совсем близко и закончил, почти касаясь губами ее губ: – И дерзкая девчонка с чересчур бойким языком вряд ли представляет серьезную опасность для моей нежной души.
– Господи, ну когда же наконец вам это надоест! – простонал Ки. – Вы как два подростка, у которых вместо мозгов – бушующие гормоны. Уилли, перестань же мучить беднягу и пригрей его в своей постели.
Уиллоу растерянно заморгала, не сразу решив, на что ей стоит обидеться: на скандальное предложение или на неожиданное предательство своего зятя. Он, черт возьми, должен быть ее защитником, а не сутенером! Вдруг она подозрительно сощурилась:
– А сам-то ты сколько денег отдал в тотализатор?
Ки слегка покраснел.
– Говори же, – настаивала Уиллоу. – Лично я поставила на себя пять сотен, а выигрыш собираюсь потратить на отдых на Бермудах.
– Пять сотен? – недоверчиво переспросила Рейчел. – Ты действительно поставила такую кучу денег?
– Ну и что? – Уиллоу вызывающе вздернула подбородок. – Раз уж весь город делает ставки на эту свадьбу, почему бы и мне не поучаствовать?
– Потому что это твоя свадьба. – Рейчел кинула осторожный взгляд на Дункана. – Кажется, это считается незаконным или, скорее, неэтичным. Вроде как использование конфиденциальной информации.
– Ничего подобного, – ухмыльнулся Дункан. – Уиллоу – молодец. Не исключено, что медовый месяц мы сможем провести не на Бермудах, а на Таити.
Если бы в ее бокале было не тридцатилетнее виски, Уиллоу с удовольствием выплеснула бы его содержимое в смеющееся лицо Дункана.
Очевидно, разгадав ее намерение, он на всякий случай крепко прижал Уиллоу к груди. И она как дура тут же забыла обо всем, охваченная жаром, словно вспыхнувшая сухая спичка. К тому же ей, кажется, не удалось скрыть эту постыдную слабость от Дункана.
Он еще сильнее прижал ее к себе, и Уиллоу мысленно прокляла свое тело за предательство. Почему, черт возьми, именно он? Почему, несмотря на то что на свете множество приятных и вполне цивилизованных мужчин, оно подобным
Высвободившись из его объятий, Уиллоу откинулась на дубовую спинку скамьи и скрестила руки на груди, стараясь обуздать взбунтовавшийся инстинкт. Объяснить такую неоправданно сильную реакцию на этого мужчину, пожалуй, можно было двояко: либо в ее крови до сих пор бушуют гены, доставшиеся от далеких предков, либо чересчур долгое воздержание действует на нее гораздо сильнее, чем Уиллоу полагала. Если второе предположение верно, то необходимо срочно принимать меры, и заняться этим следует сразу же, как только она вернется в Огасту.
– А как у нас дела с почтовыми ящиками? – с несколько неестественной веселостью повернулась Уиллоу к сестре.
Рейчел на минуту растерялась от столь откровенной попытки сменить тему.
– Я… а… Да, два уже совсем готовы, – наконец ответила она. – Их расписала Микаэла.
Интересно будет посмотреть, как выглядят почтовые ящики, которые «расписывал» семилетний ребенок.
Вот уже пять лет они с Рейчел развлекались, одаривая своих земляков новыми, собственноручно сделанными почтовыми ящиками. Под покровом ночной темноты сестры прикрепляли их к столбикам, установленным у калиток, а утром с удовольствием наблюдали за тем, как весь город гадает, кто же такой этот «Почтовый Санта-Клаус», облюбовавший для жизни Паффин-Харбор.
Два года назад они несколько расширили поле своей деятельности и установили в городском парке восьмифутовую фигуру тупика, вызвав тем волну пересудов и догадок, которая не вполне успокоилась и до сих пор.
Микаэла, дочь Кинана, которую Рейчел и Уиллоу любили, как свою собственную, с энтузиазмом участвовала в изготовлении и установке почтовых ящиков. И даже годовалый Николас, сын Рейчел и Ки, уже проявлял некоторый интерес, который, правда, пока выражался в том, что малыш с удовольствием запихивал себе в рот опилки.
– Ты ведь в воскресенье уедешь, значит, хотя бы один надо установить сегодня ночью, – предложила Рейчел и протянула через стол руку, намереваясь взять бокал сестры. Та немедленно отодвинула его в сторону. – Тебе нельзя, раз ты беременна.
После этого заявления в кабинке на несколько секунд повисло полное молчание, а потом Ки Оукс повернулся к жене и уставился на нее синими глазами, сверкающими сейчас так, что могли бы воспламенить камень.
Густо покраснев, Рейчел бросила свирепый взгляд на Уиллоу, а потом с виноватой улыбкой посмотрела на мужа: