Опции
Шрифт:
— Думаете о том, кто вас сюда упрятал? — угадал мои мысли Луговец.
— Нет, я думаю, как отсюда удрать! — огрызнулся я. — Выпилить решётку, сделать подкоп или обезвредить охрану.
— Я понимаю вашу иронию, — грустно подытожил сокамерник и отсел от меня, дав понять, что больше приставать ко мне с вопросами не намерен.
И слава богу. В другой бы обстановке я бы с удовольствием побеседовал с этим на вид довольно умным собеседником. Но мне на сегодня уже хватило беседы с одним неглупым человеком, Маринеллой, и от этого одни только неприятности.
Преступление обычно
Кто тогда? Аня Пеструхина? Фанатка "Опциона", услышала, какую ересь я нёс на форуме, и решила сигнализировать? Тоже не подходит. Прямолинейная экстремалка сперва мне бы в глаза всё высказала. Даша? Вроде я её не обижал, скорее наоборот. Да и зачем секретарше лезть в такие грязные игры. Моя "любовь" Танюшка Гребенщикова? Месть за недостаточные ухаживания? Ревность к Даше или Ане? Конечно, влюблённые женщины мстят по-разному, иногда даже самыми ужасными способами. Но, во-первых, мы с Таней о любви так и не поговорили толком. Во-вторых, она прекрасно видела, что с Аней у меня чисто дружеские отношения, а то, что я щипал Дашу под столом, она видеть не могла. Может, трепло Сухов ей что наболтал?
Так я сидел, перебирая в уме всех коллег и раздумывая о людской подлости. Последним, до кого я добрался, был наш великий и ужасный Ставр. Серый кардинал Холин сильнее всех попадал под мои подозрения. Меня ненавидит, это раз. Все мои идеи воспринимал в штыки, это два. На всех совещаниях пытался запороть наиболее перспективные идеи, это три. Вот, значит, он какой. Ставрида проклятая!
От такой мысли я вскочил и начал вышагивать по камере.
— Надо к отбою готовиться, — заявил сосед. — У вас случайно снотворного не найдётся? Хотя, о чём я! Эти вурдалаки давно бы изъяли…
Тут меня неожиданно осенила прекрасная мысль. А не лофер ли Ставр? Я глубоко задумался и нашёл следующие причины, подтверждающие мою гипотезу. Первое, он все мои наиболее перспективные идеи, которые я выдумывал по ошибке, старался запороть. Словно давал понять, что я своими бреднями не наношу вред компании, а как раз наоборот. Второе, Сухов рассказал мне сплетню про связь Ставра и Ани, в которую я тогда не поверил. Теперь же я подумал, что такое реально — ведь настоящий лофер должен обязательно принимать самое горячее участие во всех внутрифирменных интрижках. Ну, и само поведение Ставра — постоянная беготня с бумажками, организация многочисленных совещаний, придирки к планам и отчётам — всего лишь имитация бурной деятельности.
Я вспомнил, как Ставр привязывался ко мне с дурными вопросами на собеседовании. Кого
— Который час? — спросил я сокамерника.
— Кто ж знает, — охотно отозвался тот. — Эти дегенераты даже часы отобрали! Отбоя ещё не было, значит, около одиннадцати.
А, может, мне Валька отомстила, чуть не закричал я. Решила отомстить бывшему супругу и написала заявление. Брошенные женщины могут и не такое. Хотя… Мы с ней не виделись три четверти года. Если бы она мне названивала, искала бы встреч, забрасывала бы письмами… Видимо, и этот вариант отпадает.
— Отбой! — заорал неприятный голос в коридоре. По двери нашей камеры несколько раз стукнули дубинкой.
Луговец послушно откинулся на спину и закрыл глаза.
— Тебе особое приглашение нужно? — крикнули мне из-за двери.
Я последовал примеру Луговца, слабо представляя себе, как я смогу уснуть на голых досках без подушки и одеяла.
Закрыв глаза, я продолжил перебирать в памяти всех своих знакомых, не понимая, для чего это делаю. В конце концов, какая разница, кто меня упёк сюда. Если в моих глупых идеях найдут элементы изобретательства, то посадят надолго: закон — что дышло. Валька, юристка, рассказывала, что за такое можно получить от года до трёх лет. Если группа изобретателей, то от трёх до пяти. Сектанты-изобретатели, творы, приравниваются чуть ли не к бандформированиям, им десятка светит. А если из меня Полевой выбьет признания, что я твор? Вот тогда-то и загремлю под фанфары на всю десятку. Какое-то оцепенение навалилось на меня. Ощущение, как будто это всё происходит во сне или не со мной. Надо бы денег достать на адвоката, лениво подумал я, начал подсчитывать в уме свои сбережения и тут же заснул.
Глава 8
Я несколько раз просыпался из-за дурной привычки пить по ночам воду из-под крана. Воды тут не было, приходилось опять засыпать, облизывая пересохшие губы. Я успевал заметить, что лежащий на соседних нарах Луговец сопит не так глубоко и ровно, как спящий человек. Тоже мается, бедняга, без сна! Не зря же он просил у меня вчера снотворного.
Наутро после скудного завтрака — кусок хлеба и кружка коричневой бурды непонятного происхождения — у сокамерника появилось горячее настроение поговорить.
— Как спалось на новом месте?
Не зря говорят, утро вечера мудренее. Хоть я и не выспался, но на душе уже не было той смертной тоски, которая навалилась на меня вчера вечером. И думать о подозреваемых больше не хотелось. Оптимизма на душе прибавилось. Что у антиинвенторовцев есть на меня? Да ничего! Я чист перед законом. Это какая-то ошибка. Не сегодня-завтра Полевой разберётся и отпустит меня с извинениями.
— Да ничего спал, — вежливо ответил я Луговцу.
— Отошёл немного, значит? — спросил сосед, переходя на "ты". — А то вчера привели тебя. Бледный, как смерть!