Опекун. Подарок под Новый год

Ви Чарли

Да я и сама понимаю, что не мог Тим два года ни с кем не спать.

– А у тебя кто-то был? – шепчет мне на ухо.

– А ты как думаешь?

Сжимает меня сильно.

– Даже думать об этом не хочу. Ты моя. Только моя.

Поворачиваюсь к нему и смотрю в глаза. Тянусь к его губам, целую медленно, облизываю его нижнюю губу. Тим вздрагивает и впивается в мои губы.

– Идём в комнату , – шепчу ему, когда его руки уже забираются мне под платье. – А то вдруг сейчас Алеся выйдет.

Он встаёт, подхватывает

меня на руки и направляется в комнату.

Ставит меня на пол, плотно закрывает дверь и закрывает на замок её.

Как и в прошлый раз, стоит нам остаться наедине, как сбрасываются все условности и правила. Между нами пробегают разряды тока и мы притягиваемся друг к другу. Торопимся. Срываем одежду, чтобы, наконец, дотронуться до кожи, до приятных изгибов, до выпуклых мышц и волосатой груди. Платье летит в сторону, следом и нижнее бельё. Теперь мы усердно раздеваем Тимофея. Хочу помочь, но он так быстро стягивает рубашку и брюки, что мне остаётся снять только боксеры.

Мне немного неловко, но очень любопытно увидеть Тима обнажённым.

Несколько секунд смотрим друг на друга. Тимофей первый притягивает меня к себе. Но в дальше беру инициативу я – толкаю его на кровать и сажусь сверху. Я управляю теперь движениями. Разгоняюсь и вижу, как Тим закрывает глаза, веки начинают дрожать, замедляюсь – он немного разочарованно выдыхает. А когда уже не выдерживает эту пытку, рывком переворачивает меня , подминает под себя. Теперь он двигается резко, жёстко, но от этого только азартнее и ощущения ярче.

– Признавайся, трогал тебя кто-то кроме меня? – шепчет Тим и входит резко на всю глубину.

– Нет. Только ты. Ещё.

Тимофей послушно делает, как я прошу и даёт мне наконец разряд. Мне слишком хорошо, это не сдержать внутри, крик рвётся наружу, и Тимофей накрывает ладонью мой рот, чтобы приглушить крик и не разбудить Диму.

Глава 21. Пришли сдаваться

– Главное – не дёргайся, – просит меня Тимофей.

– Я знаю.

– Говорить буду я. Твоё дело только принимать любовь и обнимашки от мамы.

– Да знаю я.

Мы стоим перед дверью родительского дома. Только с самолёта. У меня кружится голова от такой смены обстановки и событий. Ещё вчера мы были в Питере, а сегодня уже стоим на крыльце бабушкиного дома. Дима спит на руках Тимофея.

Звоню в дверь. Ждём. Дверь открывается, а на лице бабушки появляется удивление. Брови взлетают вверх, она молчит несколько секунд, словно я могу испариться.

– Рада? Мне не снится? Господи! Ваня! Рада нашлась.

Вижу, как из гостиной быстро выруливает дед не менее удивлённый. Я попадаю в двойные объятия. Или я бы даже их капканами назвала. Они так крепко стискивают меня, что, кажется, сейчас рёбра лопнут.

– Рада, Радочка, – бормочет бабушка.

И

хоть я обещала себе не плакать слёзы бегут по щекам от их любви. Я не ожидала, что они меня вообще ещё помнят.

После пяти минут неистовых обнимашек мы, наконец, отлепляемся друг от друга, но бабушка продолжает держать меня за руку, словно я могу сбежать или исчезнуть.

Тянет меня в коридор. Тимофей заходит следом и только тогда бабушка замечает Диму.

– Это мой сын, – отвечаю я, не дожидаясь вопроса.

– Сын? – эхом переспрашивает она.

– Ну да. Ваш правнук получается.

Бабушка держится за деда, видно, что ей дурно. Подставляю ей своё плечо и с дедом на пару отводим в гостиную, усаживаем на кресло.

– Люба! Ну ты чего распереживалась? Девочка уже ведь взрослая, – говорит дедушка и подкладывает ей подушку под голову. Я бегу за водой. Приношу стакан.

– Бабушка, выпей.

Она отказывается.

Только Тимофей молчит и пристально смотрит матери в глаза. Она тоже не отводит взгляд. Хмурит брови. И неожиданно показывает ему кулак.

– Ты паршивец девочку мою совратил.

У меня от удивления челюсть отвешивается до пола. Как она догадалась? Смотри на Тима. Интересно, что он ответит.

– Да, мама. Я.

– Господи! – бабушка закрывает лицо руками. Дедушка обнимает бабушку за плечи, гладит по спине, успокаивает её как может.

– Ну что ты Люба. Всякое бывает. Не плачь.

– Позор-то какой, – всхлипывает бабушка.

– А в чём позор? – спрашивает Тимофей. – Мы не кровные родственники. Да вот так случилось. Я понимаю, что это пока в голове не укладывается. Но отступать я не собираюсь. Надо просто признать это мама.

– Так это Рада, значит, из-за тебя сбежала. От твоих домогательств, – бабушка будто не слышит.

Мы переглядываемся с Тимом и одновременно пожимаем плечами.

– Каких ещё домогательств? – спрашивает Тимофей.

– Ба. Никаких домогательств не было. Это я дура влюбилась в него без памяти и проходу не давала.

Бабушка убирает руки от лица. Теперь впивается своими глазами в меня.

– Да. И не смотри на меня так. Я его не выгораживаю. Вот такая нехорошая и бесстыжая. Прицепилась к нему и совращала как могла. Он и не сдержался.

– Это я во всём виновата, – качает головой бабушка. – Не надо было оставлять вас наедине.

– Незачем жалеть о прошлом уже Люба. Уже ничего не изменить.

В этот момент Димка открывает глаза, видит ТИмофея, тянется к нему и говорит громко “папа”. В тишине комнату его голос отчётливо слышно. Мне кажется, у всех в этот момент перехватывает горло от счастья, ну у меня и Тима точно. Он прижимает сына к своей широкой груди, целует в макушку и победоносно смотрит на меня.

– И когда это ты успел его научить? – спрашиваю его.