Опекун
Шрифт:
— Сынок, поезжай домой, — в больничных коридорах давно стало светло. — Если ему станет лучше, я позвоню, — измученное лицо матери склонилось надо мной.
— Я останусь. Иначе дома сойду с ума в четырёх стенах, — честно признался я. С недавнего времени я боялся оставаться один, потому что предметы, попадавшие в поле моего зрения, выходили из строя, ломались, не подлежали ремонту или вовсе жили отдельной от меня жизнью, дабы сохранить свою функциональность.
— Ты ведь не любишь Оливию, — глаза матери смотрели в меня так глубоко, что я даже опешил.
— Что? — я попытался прикинуться, что не понимаю, о чём она говорит.
— Та девушка на свадьбе, подружка Эмили и Уильяма, — пронизывающий взгляд Хильды, кажется, разрушал все стены и преграды, которые я так тщательно возводил вокруг себя.
— Кейтлин… — тихо произнес я её имя и снова поймал себя на мысли, что мне тяжело будет смириться с тем, что она будет принадлежать не мне.
— Да, Кейтлин, — кивнула мать. — Почему именно Оливия, а не она? — Хильда была очень внимательна. Я сын своей матери и только она могла меня понять, как никто другой.
— Это всё сложно. И тяжело… — я не хотел ещё больше волновать и расстраивать маму. Неизвестно, выкарабкается отец или нет. Мать снова кивнула в ответ.
— Всё будет хорошо, — тепло улыбнулась Хильда, поменявшись со мной местами, выступая в качестве успокаивающей стороны. — Любовь всегда сильнее обстоятельств, — она погладила меня по голове и поцеловала. — Поезжай домой, сынок, заодно проведай Эмили. Уильям сказал, что она сильно переживает.
Уильям звонил мне несколько часов назад и сообщил, что для Эмили пришлось вызвать врача. Я должен был поехать к сестре. А заодно увидеть Кейтлин. Просто взглянуть хоть одним глазком и убедиться, что с ней всё было в порядке.
Но стоило мне подняться на ноги, как в коридоре появились люди в штатском и предъявив полицейские жетоны, попросили меня пройти за ними в участок.
— Что случилось, Марк? — мужчины скрутили мне руки, и повели из больницы. «В моей жизни случилась Оливия, — хотелось мне ответить матери, но не стал». — Объясните, куда вы ведёте моего сына? — возмутилась мама.
— Ваш сын обвиняется в покушении на жизнь человека, — я лишь ухмыльнулся. Всё-таки гадина сыграла на опережение. Инфаркт отца расстроил мои планы. Ведь сегодня именно я должен был почивать на лаврах справедливости… Но видимо, не судьба. Приблизительно я догадывался, что меня ожидало в полицейском участке, уж слишком хорошо я изучил Оливию. Она, видимо, приняла мой звонок об отмене свадьбы за очередную отговорку, отмашку… и тем самым навлекла новую порцию проблем и головной боли.
27 глава
Марк
Обычное Лондонское утро началось для меня… необычно. Словно рецидивиста меня закрыли в камере предварительного заключения, будто я был в сговоре с террористами и замышлял нечто ужасное. В любой другой день я бы поморщился от брезгливости, но сегодня воспринимал действительность сквозь тонкую призму отчаяния и неизбежности. В довесок ко всем переживаниям перед глазами предстало ещё одно — перекошенное ужасом
— Марк Бретт, — мужчина в форме назвал моё имя. Меня продержали в камере больше суток, прежде чем вызвали на допрос и взяли показания. Почему, чёрт возьми, было так просто попасть в тюрьму и так сложно из неё выбраться? — К вам посетитель, — на меня надели наручники, и повели по узкому коридору в более чистую камеру, где не воняло потом и плесенью. В комнате было светло, посередине стоял стол и два стула. Но одном, из которых сидел Алек. Я позвонил ему в Сиэтл сразу, как только разрешили сделать звонок. Попросил того вылететь ко мне первым же рейсом. Нет, конечно, в Лондоне были хорошие юристы и адвокаты, но они не были в курсе всех нюансов моей «особенной» ситуации.
— Десять минут, — сказал полицейский и оставил нас одних.
Я подошёл к столу, и устало присел на стул. Сутки без сна сказывались на общем состоянии, мозг отказывался работать. Мне хотелось принять душ и немного поспать.
— Как отец? — больше всего остального волновал сейчас этот вопрос. Проблемы с Оливией немного подождут.
— В критическом состоянии. Но без ухудшений Врачи пока не дают никаких прогнозов, — ответил Алек.
— А мать?
— Не выходит из больницы, — я кивнул. Мама безумно любила отца. Не представляю, если с ним что случится, как мы переживем эту трагедию.
— Ладно, давай о деле. Мне сказали, что я обвиняюсь в покушении на жизнь Оливии. Показали снимки увечий, что я нанёс, ознакомили с заявлением. Что скажешь?
— Кейтлин пропала.
— Что? — от коматозного и заторможенного состояния не осталось и следа. Вмиг я проснулся и взбодрился. Вскочив на ноги, я едва не бросился к дверям, чтобы позвать полицейского и попросить меня отпустить. Я готов был заплатить любые деньги лишь бы выйти отсюда. — Что значит пропала? Я сам вчера ночью отвёз её домой!
— А где ты сам был вчера ночью в районе полуночи?
— С Кейтлин. Алек, что произошло?
— Кто-то кроме девушки может это подтвердить?
— Не знаю, нет… Где Кейтлин? — я повысил голос, напряжение нарастало.
— Утром Эмили и Уильям обнаружили, что ее нет в доме, телефон все время не доступен. В Сиэтле она пока тоже не объявлялась.
— Нет… — меня вдруг сильно затошнило, в висках застучало. — Маршал! Ты звонил ему? Проверяли авиалинии?
— Да, утром она улетела в Сиэтл, но дома пока не объявлялась.
— Нет… — в голове уже начали прокручиваться самые не радужные и печальные картинки.
— Я распорядился, чтобы у дома Кейтлин дежурила охрана, а пока остается только ждать.
— Что если на неё напал Генри или Оливия не погнушалась и решила устроить возмездие за несостоявшуюся свадьбу, как и обещала?
— Я не знаю, — Алек пожал плечами. — Я подал ходатайство об освобождении под залог. Но думаю, выпустят тебя не раньше завтрашнего утра.
— Какие перспективы?
— Если не урегулировать все вопросы до суда, срок дадут маленький, но как понимаешь, судимость…