Опера нищего

Гей Джон

Явление восьмое

Макхит.

Макхит (поет на мотив «Придворные, обидой не сочтите»).

Спасается от пули человек, Порой живым и от врача уходит. Но тот, кто любит шлюх, погиб навек: Они, как аспид, нас в могилу сводят. Патоки отведав, муха вязнет в ней. Женщины, женщины, женщины отведав, Мы, мужчины, гибнем еще быстрей.

До какого прискорбного состояния довел я себя! Теперь по целым дням, вплоть до той минуты, когда меня вздернут, я обречен выслушивать девчонку, которая будет упрекать меня в том, что я ее погубил. Я нахожусь под арестом у ее

отца, и, если он знает о наших шашнях, мне, будьте уверены, предстоит веселенькое времяпрепровождение. Но я обещал жениться на девчонке... Ба! Что такое обещание, данное женщине? Разве, женясь, мужчина не дает тысячи обещаний, которых вовсе не собирается исполнять? Выдумывай что угодно, — женщина все равно поверит: наши обещания для нее удобный предлог следовать собственным склонностям. Но вот идет Люси, и от нее-то уж не скроешься. Ох, лучше бы мне оглохнуть!

Явление девятое

Макхит, Люси.

Люси. Низкий человек! Как ты можешь смотреть мне в глаза после всего, что произошло между нами? Гляди же, вероломный, как я влачу бремя позора, которое ты взвалил на меня... О, Макхит! Ты лишил меня покоя. Мне было бы отрадно видеть, как тебя пытают. [57]

Макхит (поет на мотив «К монаху девушка пришла»).

57

В Ньюгете существовал так называемый «давильный двор», где пытке подвергались наиболее упрямые заключенные, не желающие давать какой-либо определенный ответ на предъявленное обвинение. Пытка состояла в том, что на заключенного накладывали груз, постепенно увеличивая давление.

Коль в ловушку мышь попала, Добрая хозяйка, Помня, чье украла сало Эта негодяйка, Псу иль коту Кричит: «Ату! Покрепче ей задай-ка!»

Макхит. Милая Люси, неужели, видя мужа в таком положении, ты не испытываешь к нему нежности или хотя бы сострадания?

Люси. Мужа?

Макхит. Да, во всех смыслах, кроме брачной церемонии, а уж ее-то можно устроить в любое время. Да и что за церемонии между друзьями? Слово человека чести прочнее любых уз.

Люси. Всем вам, утонченным джентльменам, доставляет удовольствие глумиться над женщиной, которую вы погубили. (Поет на мотив «Когда ревело море»).

Измены худшей нету, Чем девушке давать Притворные обеты, Чтоб честь у ней отнять! Вор, коль он шиллинг стянет, О краже хоть молчит; Мужчина ж нас обманет, И сам о том кричит.

Макхит. Имей терпение, дорогая: при первой же возможности ты станешь моей женой, и все будет устроено так, как ты пожелаешь.

Люси. Льстивое чудовище! Ты думаешь, мне неизвестно о твоей истории с мисс Полли Пичем? Да я глаза тебе выцарапаю!

Макхит. Но, Люси, не настолько же ты глупа, чтобы ревновать к Полли!

Люси. Разве ты не женат на ней, негодяй ты этакий?

Макхит. Женат? Вот еще! Девчонка рассказывает это лишь для того, чтобы позлить и уронить меня в твоих глазах. Да, конечно, я бываю у них в доме, болтаю с девушкой, целую ее, шутки ради нашептываю ей, как все джентльмены, кучу ничего не значащих пустяков. А эта дурочка, чтобы я узнал о ее притязаниях, принялась распространять слухи, будто я женат на ней. Право, дорогая Люси, подобные вспышки гнева могут иметь самые дурные последствия для женщины в твоем положении.

Люси. Полно, полно, капитан! Несмотря на всю вашу самоуверенность, вы знаете, что мисс Полли лишила вас возможности сдержать обещание и поступить со мной, как того требует справедливость.

Макхит. Ревнивая женщина верит всему, что ей подсказывает

гнев. Чтобы доказать свою верность, я, если только удастся найти священника, готов без колебаний сделать тебя своей женой. А мне известно, чем чревато двоеженство.

Люси. Только тем, что ты пойдешь на виселицу и разом избавишься от нас обеих.

Макхит. Дорогая Люси, я готов дать тебе удовлетворение, если ты считаешь, что его можно найти в браке. Чего еще требовать от человека чести?

Люси. Выходит, ты не женат на мисс Полли?

Макхит. Знаешь, Люси, эта особа невероятно тщеславна. Стоит сказать ей несколько учтивых слов, как она, подобно светским красавицам, уже считает, что мужчина принадлежит ей навеки. (Поет на мотив «Коней усталых Фео распряг».)

Едва девчонку в первый раз Мать перед зеркалом поставит, Ее навеки в сей же час Любовь к самой себе отравит. Себе день ото дня милей Тщеславица казаться станет, И не втолкуешь больше ей, Что не цветет она, а вянет.

Все женщины так убеждены в своей красоте, что одинаково неразумны в своих притязаниях: они надеются, что будут нравиться мужчинам до тех пор, пока нравятся самим себе.

Люси. Я вижу, вон там идет мой отец. Быть может, с его помощью нам удастся раздобыть священника, который согласится обвенчать нас, если ты не откажешься от своего слова. Я просто жажду стать честной женщиной!

Явление десятое [58]

58

В одном из писем к Гею Джонатан Свифт хвалил драматурга за мастерство, с которым он создал сцену ссоры Пичема и Локита (действие 2, явление 10), написанную в подражание сцене ссоры Брута и Кассия из «Юлия Цезаря» Шекспира (акт 4, сцена 3). Действительно, между этими двумя сценами есть некоторое сходство: обе они написаны в одной тональности, в одном ключе, раскрывающем состояние друзей и единомышленников в момент размолвки. Разница состоит лишь в том (и в этом заключается комедийность подобного сопоставления), что Брут и Кассий занимают высокие посты, и вопросы морали, чести и долга трактуются ими с государственной точки зрения, сфера «деятельности» Пичема и Локита совершенно иная, но в своей «империи» каждый из них является «крупным государственным мужем» и обсуждает вопросы краж, взломов, доносов и взяток со спокойствием и мудростью римского сенатора. Постоянно сравнивая себя с великими мира сего, Пичем и Локит дают понять, что их роль в жизни государства ничуть не меньше роли премьер-министра. Сцена ссоры Пичема и Локита, помимо всего, — сатира на известный скандал, происшедший между двумя «великими министрами» Робертом Уолполом - и лордом Тауншендом в 1728 г.

Другая часть тюрьмы.

Пичем, Локит со счетной книгой.

Локит. Итак, брат Пичем, по последнему вопросу мы договорились, и вы согласны поделить Макхита поровну.

Пичем. Где речь идет о казни, там мы никогда не поссоримся. Кстати, как у нас дела с расчетами по этой статье за прошлый год?

Локит. Просмотрите их и убедитесь, что все записи сделаны честно и ясно.

Пичем. Правительство слишком медлит с уплатой, и это ставит нас в трудное положение. Можно ли требовать от нас, чтобы мы бесплатно отправляли на виселицу наших знакомых, если те, кто выше нас, не собираются безвозмездно спасать своих? Пока государственные мужи не начнут платить нам исправней, мы будем оставлять наших мошенников в живых, как и они — своих, я им это обещаю.

Локит. Вероятно, брат, они опасаются, как бы дело не зашло слишком далеко. К нам ведь они тоже относятся презрительно, словно наше ремесло не достойно уважения.

Пичем. В одном смысле оно, действительно, может считаться бесчестным: подобно великим государственным деятелям, мы поощряем тех, кто предает своих друзей.

Локит. Такие слова, брат, скажи вы их в другом месте, могли бы пойти вам во вред. Прошу вас, будьте поосторожней. (Поет на мотив «Как я счастлив с тобой».)