Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
И зря! Зря он тогда смеялся. Поначалу показавшаяся случайной и незначительной, та давняя встреча совершенно неожиданно для барона сегодня утром получила неприятное продолжение, ясно показавшее ему, что лично для него ничего не кончилось. И, что ему следует ожидать ещё каких-нибудь скорых неприятностей.
Этим утром он получил ещё одну пару корзин, битком набитых изящными бутылками с чудным ореховым напитком. И теперь пребывал по этому поводу в отвратительнейшем настроении. Бутылки уже были новые, с красочно раскрашенными этикетками, красивые.
Но нынешнего герцога
— "А точнее вокруг этих корзин", — как сегодня утром с горечью сам себе признался барон.
Следовало признаться хоть самому себе, но последнее время дела у барона шли не очень хорошо. Основная прибыль, получаемая им с торговли лошадьми, захирела. Бывший в прошлом году всплеск лошадиной торговли, принеся ему небольшой доход, позволивший безбедно прожить зиму, иссяк, сменившись сезонным затишьем, грозившим плавно перерасти в хроническую стагнацию из-за явного отсутствия реальных перспектив хоть как-то приличных заработков. Так что теперь, весной, если бы не эти поставки эксклюзивного вина, спасшего его фактически от безденежья и нищеты, то он бы не знал, что и делать. Как бы и расплачивался со своими кредиторами, одолевавшими его в последнее время.
— "И какого рожна я купил под самую осень такую большую партию лошадей. Семь великолепных лонгарских тяжеловозов, не считая прочей мелочи! — раздражённо думал он про себя. — Ведь знал же, что сезон кончается и торговля хиреет, и что можно ожидать в этом деле провала торгов. Так нет же! — в очередной раз выругал себя барон. — Денег занял, идиот. Да ещё под такой грабительский процент. Как будто кто под руку подтолкнул", — с глухой тоскою подумал барон, стараясь вздыхать понезаметнее.
— "А может и не случайно тогда торги сорвались?"
Барона вдруг пробила холодная судорога. До него вдруг неожиданно дошло что лошадиные торги, на которых железно должна была совершиться крайне выгодная для него сделка и которые с треском провалились, ввергнув его в пучину долгов, могли быть подстроены. И тогда его нынешнее тяжёлое финансовое положение и его обязательства перед кредиторами можно было рассматривать с совершенно другой стороны. Как некий крючок, владея которым всегда можно было держать его под контролем.
Барон еле сдержался, чтоб не вскочить и не броситься тут же, немедленно выяснять истинные причины прошлогоднего провала. Такие важные вещи следовало решать на трезвую, холодную голову.
— "А что если он прав и стряпчий не погиб", — неожиданно вернулся он к постоянно терзаемым его в последнее время мыслям.
Чувствуя, что по спине явственно прокатилась капля холодного пота, он с ужасом ощутил, как на миг похолодели ноги, а самого его прошибла ледяная дрож. Он просто физически почувствовал что у него на горле сжимается холодная, ледяная рука.
— "Нет, — попытался подбодрить он сам себя. — Давно где-нибудь сгинул, раз до сих пор ни разу не проявился. Так что, можно об этом не безпокоиться. Вот кончу нынешний
— "Ну, вот, — удовлетворённо заметил он про себя, наблюдая, как с противоположного угла зала к его трону направляется одинокая фигура ещё одного очередного претендента на баронский титул, — ещё одна дойная корова. Нет, — чуть ли не плюнул он на пол с досады, — ну, почему, основной доход идёт всем этим невестам, а не в мою казну? Будь оно проклято это хроническое безденежье, — чертыхнулся он про себя. А тут ещё это дурацкое представление.
— Зачем? Зачем оно?
— Нет, чтобы просто оставляли свои деньги в моей канцелярии, чтобы рожи их мерзкие, торгашеские не видеть. Но, ничего не поделаешь, традиция. Да и денежки от того идут. Хоть и малые денежки, а иных и вовсе нет. И в ближайшее время не будет, — тяжело вздохнул барон, даже не стараясь прислушаться к тому, что говорит, стоящий рядом с ним Герольдмейстер. — Нет, надо увеличить налог, — ещё успел подумать он, чувствуя, как его сердце сжимает безжалостная ледяная рука, а члены медленно цепенеют по мере приближения нового претендента на звание барона. — Достал таки", — ещё успел подумать он, прежде чем его немеющие уста успели выговорить совершенно нейтральное.
— Господин Сидор! — криво улыбнувшись, тихо проговорил барон фон Гарс. — Или как вас уже там, барон…..? — барон глянул в список претендентов на звание баронства, и у него удивлённо полезли брови вверх. — Барон де Вехтор? Я не ошибаюсь? — удивлёно оборотился он к Распорядителю Геральдической Комиссии. — У нас есть баронство де Вехтор?
— Есть, — удивлённо глянул на него Распорядитель. — Одно из старейших и знатнейших баронств. Правда, славный в прошлом род ныне захудал и практически заглох. Можно даже проще сказать, вымер. От него остался только один последний представитель. Та самая баронесса, что одна и представляет собой теперь весь тот род. А это её теперешний муж, — брезгливо глянул он на Сидора.
Медленно встав со своего трона, герцог, приблизился к глядящему на него с любопытством Вехтору, и, аккуратно взяв его под локоток отвёл к окну, подальше от Распорядителя Геральдики. Стоя у окна, и старательно улыбаясь, изображая всем своим видом чуть ли не неописуемую радость от встречи со старинным приятелем и, глядя в глаза Сидора злыми, белыми от безсильного бешенства глазами, он продолжил:
— Вы, я смотрю, не померли? Напрасно. Напрасно вы изволили меня побеспокоить. Я вашему человеку ясно сказал, что знать ничего не знаю. Ни вас, ни ваших товарищей. А по поводу ваших намёков на какую-то там запись, да на договора какие-то, то я точно знаю, что наш знакомый стряпчий утонул, а городская канцелярия точно сгорела.