Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
Этим же вечером в двери городского особняка барона фон Гарс постучался невзрачный, внешне ничем не привлекательный горожанин. Впущенный в дом, он провёл там не более десяти минут, а затем, выпущенный через заднюю, садовую калитку, быстро удалился в сгущающихся сумерках. Операция "Бешеные лошади" началась.
Глава 11 Arrival. Империя
Прибытие в столицу Империи Ящеров торгового представительства Подгорного княжества, во главе с самой
Весь длинный путь своего долгого, невольно затянувшегося посольства она провела в каком-то полузабытьи и всю долгую дорогу от бронства Гарс до столицы Империи, славного имперского города Сайлон она пробыла в страшной депрессии и каком-то эмоциональном ступоре. Не ожидала она, что разрыв с бароном на неё так подействует, так тяжело. Ждала этого, готовилась к тому что так будет, боялась. Но что давно вроде бы произошедший разрыв с Генрихом на неё так тяжело подействует, не ожидала.
Может быть, в какой-то момент ей показалось что прошлое можно изменить и она безумно схватилась за представившуюся возможность. Может быть ей в какой-то миг показалось что новое положение Генриха вернёт всё назад, в то время когда они были совсем молодыми и ни о чём не думали кроме любви?
Всё может быть…
Всё таки это была её первая любовь, самая первая и самая чистая, как ни крути. И сама себе она признавалась что хотела бы многое вернуть, но…
Но есть вещи, которые при всём желании ни вернуть, ни изменить нельзя. И теперь, став чуточку взрослее, она отчётливо понимала, как можно было бы поступить тогда, в тот день, когда казалось весь мир перевернулся и не хотелось больше жить. И совсем не так, как сделала она в тот проклятый весенний день, с которого пошла череда тяжёлых, неисправимых ошибок.
Следовало хотя бы самой себе признаться, что, когда она из уст отца услышала окончательный смертный приговор своим надеждам выйти замуж за Генриха, отдаться в тот же день, с отчаяния первому попавшемуся конюху, была не самая лучшая мысль. Но! Сделаного не вернёшь.
И винить в этом кроме самой себя было некого. И исправить, как она окончательно за это долгое путешествие поняла, уже ничего нельзя было. Оставалось только принять это как данность и дальше жить.
Только жить — не хотелось. И ещё хотелось кого-нибудь убить.
На этой оптимистической, жизнеутверждающей ноте поток её сумбурных мыслей был прерван чудовищным грохотом.
— Что за…., - внезапно очнулась княжна.
Недоумённо повернув голову в сторону непонятного шума, она была просто потрясена видом поднявшегося высоко над лабазами городского порта огромного, грибовидного облака чернильно чёрного дыма.
— Что-то взорвали.
Флегматичный голос капитана её личной охраны, раздавшийся из-за спины, вдруг заставил её вздрогнуть и напомнил княжне зачем они сдесь.
— Что это? — негромким, чётко акцентированным голосом, словно не она только что пребывала в грёзах разбитой на мелкие осколки прошлой любви, холодно
— Обычное дело.
Флегматичный голос капитана ни на йоту не изменился, как будто он не услашал металлических ноток, звякнувших в холодном голосе княжны.
— Самое обычное дело для данного народа и для данных мест, — снова повторил он столь же флегматично. Видимо нутром старого, опытного слуги почувствовав что перегибает палку, тут же сухо и по деловому уточнил:
— Разгромленные старые кланы спешат убраться из столицы куда-нибудь на периферию. Это их единственная возможность спастись и выжить. Пытаются вывезти изз столицы и своё имущество. Победители же, новые кланы с окраины, не хотят чтобы они с собой забрали своё прежнее имущество. Это теперь вроде бы как их будущая собственность, будущая добыча. Кто из них лопухнётся, тот останется ни с чем.
— Натуральная война, — флегматично заметил капитан.
— Отсюда и пожары, и взрывы.
— Топят корабли кланов конкурентов, чтоб не вывезли добро.
— Ну а тем, естественно, это не нравится. Сопротивляются, — с ехидной ухмылкой на лице прожженного интригана, добавил он. — То пакгаузы взорвут в порту со своим прежним добром, которое уже не могут вывезти, то оставляемые заводские цеха подрывают, чтоб не досталось врагу…. Круговорот зверей и вещей в природе, — с откровенно довольным видом хмыкнул он.
— Но нас не тронут, — снова напустив на лицо маску пофигиста и флегматика, тут же уточнил. — Это их сугубо внутренние разборки и никого постороннего они в свои дела стараются не вмешивать, чего бы это им не стоило. Так что на наш счёт беспокоиться не стоит.
— Какие это нам сейчас открывает перспективы?
За всем внешним равнодушием, с каким княжной был задан вопрос, капитан отчётливо услышал вдруг проявившийся интерес.
— Старые разбитые, богатые прежде кланы — ныне новые нищие, зависимые от нас ящеры на наших границах, — тихо проговорил он, оборачиваясь. — И не страшные имперские легионы, сметающие всё на своём пути, а рабы, согласные на всё, на любую самую трудную и сложную работу за самую низкую оплату.
— Новые рабы — новые проблемы, — также тихо, с задумчивым видом проговорила княжна. — Что же тогда может быть для нас здесь интересно?
— Буфер, — так же тихо отозвался капитан. — Буфер между нами и Империей, готовый принять на себя первый удар легионов.
— А вот буфер ли? — тихо перерспросила княжна.
Заданный как бы в пространство вопрос, повис без ответа. Отвечать, в данном случае, капитан посчитал для себя слишком опасным, можно было дождаться и того, что его ответ когда-нибудь вспомнят. Лучше было промолчать. Он и молчал.
Выслушав спиной так и не высказанный ответ, княжна насмешливо усмехнулась. Прекрасно понимая мотивы и причины такого осторожного поведения собственных подчинённых, она не глядя протянула руку назад.