Операция «Цитадель»
Шрифт:
«Вам предписывается выделить роту истребительного батальона „Центр” для охраны специального правительственного поезда, которым 19 октября регент Хорти, со всеми надлежащими знаками уважения, должен быть доставлен в Верхнюю Баварию, в замок Хиршберг, вблизи города Вайльхайм. В замке Хиршберг, впредь до особого распоряжения, он должен содержаться под почетной охраной. Гитлер» [109] .
Странно, подумал Скорцени, что должно было произойти и в сознании фюрера, и в политической обстановке страны, чтобы «предатель и последний подлец» Хорти вдруг превратился в «гостя рейхсканцлера»?
109
Исторический факт. Именно туда, в старинный замок Хиршберг, в Верхней Баварии, и был доставлен в октябре 1944 года регент Хорти на специальном поезде, под охраной коммандос во главе со Скорцени.
Однако размышления эти длились недолго. Скорцени мог как угодно расценивать поступок фюрера, как угодно возмущаться и выдвигать какие угодно версии, – приказ фюрера уже поступил, и его следовало выполнять.
Через час Скорцени уже подъезжал к старинному особняку, расположенному почти в центре Будапешта, в котором располагалась теперь штаб-квартира командующего венгерской группировкой войск генерала Пфеффер-Вильденбруха, во флигеле которого нашел приют регент Хорти.
Ознакомившись с приказом фюрера, генерал с облегчением вздохнул:
– Это правильное решение. Хорти нельзя оставлять в Будапеште, поскольку постоянно нависает угроза нападения то ли сторонников, то ли противников его, и потом, у меня ведь штаб-квартира, а не тюрьма для высокопоставленных венгерских чиновников. Как правильно и то, что регент Хорти будет содержаться в замке, а не в концлагере, как его сын Николаус и некоторые венгерские генералы. Сейчас я приглашу сюда Хорти и официально представлю вас.
– Мы знакомы с ним.
– Я представлю вас как начальника охраны правительственного поезда, который доставит его в Баварию, – настоял на своем Пфеффер-Вильденбрух. – И потом, коль уж в приказе Хорти по-прежнему именуется регентом и он объявлен гостем Гитлера, то этикет обязывает, чтобы вы уведомили его об отъезде и выслушали его пожелания.
И Скорцени вынужден был признать, что он прав.
Представление Хорти воспринял надлежащим образом как дань традиции. Выглядел он смертельно бледным и уставшим; видно было, что отстранение от власти больно ударило по самолюбию, но и по состоянию здоровья семидесятишестилетнего адмирала. К тому же он был уверен, что в лучшем случае его ждет концлагерь, а то и смертная казнь. И лишь когда Скорцени зачитал ему приказ фюрера, он немного оживился и воспрял духом.
– Вы должны понять, что перемещение вас в надежно охраняемый замок в глубине Баварии продиктовано еще и соображениями вашей личной безопасности. В Будапеште есть влиятельные силы, которые требуют, чтобы германское командование выдало вас для предания суду. Не исключено, что такие же требования последуют и от представителей тех стран, территории которых были оккупированы венгерскими войсками. Здесь, в Будапеште, мы не можем гарантировать вашу безопасность, а ваше местонахождение в Германии будет держаться в тайне.
Регент с минуту тягостно помолчал и только потом сдавленным голосом проговорил:
– Я понимаю всю сложность и неоднозначность своего нынешнего положения в Венгрии и своего статуса в этой стране.
– Ваше понимание облегчит нашу общую задачу.
– Если моя охрана поручена вам, господин Скорцени, то я могу не сомневаться в том, что это очень надежная охрана.
– В свою очередь я готов рассмотреть ваши пожелания, господин адмирал.
– Не знаю, насколько они окажутся приемлемыми… – замялся Хорти. – Но мне хотелось бы, чтобы вместе со мной в Баварию отправилась моя семья…
– …Которая нашла приют в посольстве Ватикана, – согласно кивнул Скорцени.
– И поскольку меня никто не лишал титула регента венгерской короны… – сказав это, он вопросительно уставился на обер-диверсанта, однако тот изобразил на лице полное безразличие к проблемам венгерской монархии, – то я хотел бы, чтобы вместе со мной, в качестве моих адъютантов и порученцев, отбыли два генерала – Ваттаи и Брунвик.
– Вы сможете связать со своей супругой по телефону, и, если она и остальные члены семьи готовы ехать с вами, то у меня возражений нет.
– Благодарю вас, Скорцени.
– Что касается двух названных вами генералов, то и на сей счет особых возражений у меня не возникает. Хотя, на мой взгляд, в качестве порученцев рациональнее было бы взять двух молодых, причем не очень высокого чина, офицеров. Пользы от них было куда больше.
– Видите ли, для регента Венгрии присутствие в свите генералов – это вопрос престижа, – мягко возразил Хорти.
– Сегодня же эти генералы будут взяты нами под охрану и доставлены к поезду, – не стал убеждать его Скорцени.
Когда Хорти увели, генерал Пфеффер-Вильденбрух сказал:
– Могу засвидетельствовать, что во время этих переговоров вы вели себя так же достойно, как и во время штурма Цитадели. У вас появились какие-то просьбы ко мне?
– Появилась. У вас при штабе служит фельдъегерем обер-лейтенант Конест, доставлявший мне пакеты во время операции «Фаустпатрон». Непосредственный начальник слишком долго не решается представить его к очередному чину. Я обещал этому офицеру, что вступлюсь за него.
– Считайте, что он уже капитан.
Как только Скорцени вернулся в комендатуру, позвонил бывший майор Шардок, только что, уже из рук Салаши, получивший чин подполковника и должность в генштабе.
– Господин штандартенфюрер СС, – сообщил он, – Генштаб венгерской армии просит вас поддержать его в вопросе об организации торжественных похорон солдат, погибших во время штурма Цитадели.
– Кто-то осмеливается препятствовать этому? – насторожился Скорцени. – Никто не имеет права упрекнуть погибших в том, что они защищали режим Хорти. Как не имеет права упрекать и членов их семей.
– Мы предлагаем организовать совместные похороны венгерских и германских солдат в общей братской могиле.
Скорцени, обычно умевший молниеносно реагировать на самые необычные предложения, на сей раз задумался. Дело не только в том, что идея оказалась слишком уж неожиданной, но и в том, что таила в себе сложные политические эмоции [110] .
– Может, вы и правы, подполковник. Посвятите меня в то, как именно вы собираетесь проводить это траурное мероприятие.
110
Такое решение действительно не всеми было воспринято положительно. Хотя в тот день тела погибших германских солдат и похоронили в общей могиле с венграми, однако вскоре последовала команда из Берлина об их перезахоронении в Германии.