Операция «Дар»
Шрифт:
Долгие недели Николай готовился войти в свою новую роль. А когда все было готово, из отряда разведчиков-чекистов выбыл Николай Грачев, а в городе Ровно появился обер-лейтенант Пауль Зиберт.
Николай вернулся в отряд для доклада. Последнее время он внимательно изучал все, что относилось к рейхскомиссару Украины, личному другу
Что за странная тяга к Виннице, тем более со стороны Коха, не любившего выезжать даже в Киев? К этому времени мы узнали и о поездке в Винницу из Луцка генерального комиссара Шене, а из Киева — генерального комиссара Магуниа.
Отправился в срочную командировку на несколько дней в Винницу и Житомир один из близких друзей обер-лейтенанта Зиберта и сотрудник СД майор фон Ортель. Перед отъездом он проговорился как-то о приезде рейхсфюрера [2] . Это означало многое. Петлицы с шитьем рейхсфюрера СС в фашистской Германии носил только один человек — Генрих Гиммлер! Но Гиммлер мог быть в Виннице только в одном случае: если там находился и Гитлер.
2
Рейхсфюрер — имперский руководитель СС — высшее эсэсовское звание, равное званию рейхсмаршала, которое носил Геринг.
Собственно говоря, цепь умозаключений была уже замкнута. О простых совпадениях теперь не могло быть и речи. Никто из нас, чекистов, больше не сомневался, что ставка фюрера в Виннице или поблизости от нее. Оставалось лишь определить ее точное местонахождение, выяснить, что она собой представляет и как охраняется.
Для решения этих задач окольные пути уже не годились. Нужно было захватить человека, имеющего доступ в ставку Гитлера, иными словами, добыть «длинного языка» — хорошо осведомленного фашиста. Но как это сделать?
Легче всего такого человека можно было захватить в Ровно. Но легкое в разведке далеко не всегда означает лучшее. Брать «языка» в этом городе не стоило по многим причинам. Во-первых, вывезти пленника из города было бы очень сложно, много сложнее, чем взять. Малейший промах поставил бы под удар наших лучших разведчиков, а только им можно было поручить столь ответственную операцию. Во-вторых, похищение видного офицера сразу привлекло бы внимание местного гестапо, неминуемо навело бы на мысль, что в городе действует не только партизанское подполье, но и специально заброшенные советские разведчики. «Языка» следовало взять так, чтобы у немцев не возникло и тени подозрения, кому и для чего он потребовался.
Задачу эту обдумывали долго и тщательно. К решению ее пришли коллективно. Так возникла вначале смутная, а потом выкристаллизовавшаяся до мельчайших деталей идея подвижной засады.
Группа партизан, переодетых полицаями, должна была ехать на нескольких фурманках по оживленному участку шоссе Киев — Львов, изображая собой гитлеровских заготовителей продовольствия в окрестных селах. Командовать колонной, разумеется, должен был немецкий офицер. Эта роль возлагалась на Николая Кузнецова. Подвижная засада должна была высмотреть на шоссе штабной автомобиль, подорвать его и захватить пассажиров и документы. Налет с внешней стороны обставлялся так, чтобы гестаповцы пришли к выводу, что это дело рук одного из местных партизанских отрядов, совершившего обычное нападение на оккупантов.
Обстоятельства, однако, сложились так, что на помощь строгому расчету, не исключавшему, впрочем, и элемента случайности, пришла вовремя добытая информация.
В начале декабря Кузнецов-Зиберт побывал с очередным визитом в Ровно. Там он встречался со многими сотрудниками фашистской администрации.
Обер-лейтенант Пауль Зиберт всегда располагал большими суммами денег (об этом мы особо заботились), и не только оккупационных, но и рейхсмарок, на которые в специальных магазинах, предназначенных только для немцев, можно было купить что угодно, любые деликатесы и вина. Это делало Зиберта желанным собутыльником в любой компании фашистских офицеров.
Официально Зиберт числился чрезвычайным уполномоченным хозяйственного командования, в задачу которого входило использование материальных ресурсов оккупированных областей СССР в интересах гитлеровской армии. Ведомство Зиберта по-немецки называлось «Виршафтскоммандо» (сокращенно «Викдо»). Его сотрудники обогащались различными способами, недоступными для обычных армейских офицеров. Поэтому наш разведчик мог быть богатым человеком, и это не вызывало подозрений. Набиваться в приятели к Зиберту не считали зазорным не только обер-лейтенанты, но и майоры и даже полковники. Как говорится, чины чинами, а деньги деньгами.
В числе «приятелей» Кузнецова, рассчитывавших заработать при его содействии, был ответственный сотрудник рейхскомиссариата Генрих. С ним-то и разговорился Николай Иванович в офицерском казино после довольно крупной игры.
— Вы деловой человек, — с подчеркнутым уважением говорил Зиберту этот офицер, — но все-таки не используете всех возможностей, которыми могли бы при желании располагать.
— А что вы имеете в виду? — чуть небрежно поинтересовался Кузнецов, стряхивая пепел с сигареты.
— Прежде всего связи ваших друзей, — многозначительно произнес Генрих. — Я понимаю, конечно, что это ваше «Викдо» предоставляет вам достаточную самостоятельность, чтобы чувствовать себя в коммерческом отношении независимым. Но и мы в рейхскомиссариате кое-что можем. Мы могли бы с вами неплохо сотрудничать, дорогой Зиберт…
Намек был более чем прозрачен. Но Николай Иванович не спешил принять предложение: марка «фирмы» — прежде всего! Выждав, сколько требовали приличия, он осторожно спросил:
— Вы сказали «мы»?
— Я имел в виду, кроме себя, своего друга, весьма важное лицо.
Разговор явно начинал интересовать Кузнецова.
— В таком случае, — удовлетворенно продолжал его собеседник, — вы понимаете, сколь плодотворным и ценным может оказаться наше деловое содружество!
Кузнецов широко улыбнулся и наполнил коньяком бокалы.
— Что ж, польщен вашим предложением и охотно принимаю его.
— Прозит! [3]
3
Заздравное приветствие.