Операция «Эрзац»
Шрифт:
— Спрячьте, это свои, — сказала она.
В сенях послышалась недолгая возня, с шумом распахнулась дверь, в комнату вошли два красноармейца.
— Оставаться на местах! Ваши документы, гражданка.
— Паспорт у меня на продлении, в милиции…
— Паспорт не нужен, — сказал Сергей. —
— У меня есть документ… удостоверение… — Она сунула руку в карман ватника, но Сергей мгновенно сжал её запястье.
Женщина криво усмехнулась:
— Не пугайтесь, не я убью вас. — Она вынула из кармана сжатый кулак, но Сергей продолжал держать её руку.
— Обыскать карманы! — приказал он.
В карманах ватника ничего не было.
— Может быть, теперь вы отпустите мою руку? — зло спросила женщина.
— Разожмите кулак! Не хотите? В таком случае… — Он надавил на её пальцы, кулак разжался, из него выпала крохотная ампула.
— Вы особа с характером, — сказал Сергей, поднимая ампулу. — Яд, конечно?
Не отвечая, женщина повернулась к нему спиной.
— Сядьте к столу и не трогайтесь с места. — Сергей подал знак, к женщине подошёл красноармеец и встал около неё.
— Электрофонарики есть? — спросил Сергей.
— Есть! — ответили разом оба красноармейца.
— Зажгите и положите на стол.
Очевидно, дверь из сеней на улицу осталась открытой, послышался скрип снега и чёткая команда:
— Входить быстрее!
Кто-то с шумом споткнулся в тёмных сенях, и в комнату один за другим вошли четверо: у двоих, одетых в маскхалаты, руки были связаны за спиной, двое других держали наперевес автоматы. За ними шёл Михаил, ведя перед собой Косова. Последним в дом вошёл Лозин.
Взяв лежащий на столе фонарик,
— Какая встреча! — любезно сказал Лозин. — Узнаёте эту даму, товарищ Ломов?
— С первого взгляда, товарищ капитан. Но никак не мог упросить Ксению Петровну снять платок. У неё мигрень.
Луч фонарика осветил другого арестованного. Приплюснутый нос рослого диверсанта не оставлял никаких сомнений.
— Чемпион по боксу Игорь Стопин-Куц получает нокаут! — усмехнулся Лозин.
— Это он в меня стрелял! — сердито сказал Жаров. — Чума на его плешь! Продырявил новенький полушубок! Вот они — две дырки!
— Товарищ Ломов, осветите второго.
Луч фонарика упёрся в бледное, искажённое страхом лицо диверсанта.
— Фамилия? — спросил Лозин.
— Несвицкий… произошло недоразумение… ошибка… Уверяю вас… — бормотал он дрожащими губами.
— Ошибку исправим. Машина вызвана, товарищ Жаров?
— Так точно. Будет с минуты на минуту.
— Подождём. — Лозин повернулся к женщине. — Вы всё ещё не сняли платок, гражданка Шилова? Напрасно. Мне кажется, что родинка над бровью вас совсем не портит.
Шилова молчала.
— Понимаю, — продолжал Лозин. — Вы молчите, потому что у вас болит горло. Напрасно вы отложили операцию. Лорингологи Куйбышевской больницы озабочены вашим отсутствием.
— Произошла чудовищная ошибка, — снова заговорил вдруг Несвицкий. — Трагическая ошибка! Мы бежали от немцев… мы имеем ценнейшие сведения… мы сообщим… Это ошибка…
— Об ошибках поговорим потом, — сказал Лозин.
В ночной тишине отчётливо послышался шум мотора. К дому Косова шла машина.