Операция «Гадюка» (сборник)

Булычев Кир

Я слушал его и внутренне соглашался. Потому что он был вполне серьезен и деловит, как почтальон, принесший вам повестку в суд. Его дело — сообщить. Ваше дело — явиться. Но меня-то мучило совсем другое.

— Допустим, — сказал я, — что вы правы. Тогда как я должен выглядеть… как я выгляжу на самом деле?

— Примерно так же, как ты видишь себя в зеркале.

— То есть я — человек?

— Определение неточное. Но если ты слышал о панспермии…

— Да. Если верить этой теории, все люди в Галактике произошли из одного семени. Они все — люди!

— Именно

так! Ты понимаешь, что мы не всесильны. Как мы могли бы запрограммировать тебя на много лет вперед?

— Ну и слава богу, — сообщил я с облегчением. — Я боялся, что вы сейчас сообщите, что я — разумный паук в человеческой оболочке.

— Глупости!

— И генетически я тоже человек?

— Разумеется. Ты можешь здесь жениться, иметь детей… Но этого не будет.

— Почему же?

— Неужели ты полагаешь, что мы потратили столько лет и невероятные усилия ради того, чтобы выслушать твой неразумный отказ?

— Может быть.

— Ты не поверил мне?

— Я вам поверил. Вы не умеете врать!

— Вот именно! — Впервые в его голосе прозвучало чувство. Он гордился своей правдивостью.

— А я научился.

— Разучишься. Тебе не понадобится более таиться и лгать.

— Не хотите ли вы сказать, что приглашаете меня в гости?

— Я предлагаю тебе вернуться домой.

— Тогда я должен позвонить Крогиусу. У нас с ним общая работа. Я не могу его подвести.

— Не надо ему звонить. Крогиус утешится через неделю. То, что вы с ним делаете, пока Земле не нужно. Вас не поймут. Над вами будут смеяться академики. Я вообще удивлен, как ты смог внушить Крогиусу эту дикую идею?

— Вы только что высоко отзывались о моих способностях.

Я поднял телефонную трубку.

— Я просил тебя не звонить Крогиусу.

— Хорошо, — ответил я и набрал телефон Катрин. Гость аккуратно ткнул пальчиком в рычажок.

— Все это в прошлом, — сообщил он. — И твое бесконечное одиночество среди особей, столь уступающих тебе. Пришла пора человеку уйти из стаи горилл. Пойми же, что, если бы я не нашел тебя, ты бы погиб. Потому что ты не смог бы себя реализовать. С возрастом ты все более отказывался бы от своего «я». И стал бы приматом, подобно тем павианам, что тебя окружают.

Я подумал, что в чем-то с ним согласен. Среди моих знакомых встречаются павианы. И другие животные. Но порой можно встретить очень милого кроманьонца.

— Мы должны спешить, — продолжал мой гость. — Нас ждет корабль. Здесь наши корабли бывают редко… Запри квартиру, тебя никто не хватится.

Я колебался.

Ведь храбрился я скорее по инерции, так как чувство, схожее сразу и с восторгом, и с отчаянием, держало меня в когтях. Я был лишен возможности трезво и разумно выбирать. По нескольким причинам. Во-первых, я был ошарашен самим фактом того, что среди нас, людей, встречаются космические пришельцы. И я — один из них. Может быть, уникальное существо, может быть, обыкновенное, как поганка. Но для меня это не важно. Для себя, неповторимого, я уникален.

На ошарашенность накладывалась необычность ситуации — появление незваного гостя, который может

взлететь к тебе на четвертый этаж и знаком с деталями твоей прошлой жизни. Мне проще и спокойней было бы отнести эту историю к разряду снов или галлюцинаций. Но именно этого гость сделать не позволил. Он требовал от меня действий, решений, которые, оказывается, он за меня уже принял.

Поэтому я и старался шутить — так мозгу было легче справляться с безумием.

— Надо спешить, — сказал гость. Он снял очки, и они исчезли в его руке. — Каждая секунда пребывания корабля на низкой орбите обходится в миллионы единиц энергии, которая нужна для других целей. Но мы никогда не покидаем в беде соотечественников, даже если они об этом не подозревают.

— Но я должен позвонить, объяснить…

— Ты никому ничего не должен, — сказал гость. — О тебе все завтра забудут.

«Ну уж не завтра!» — хотел возмутиться я. Но промолчал. Какое дело разумненькому гостю до моих личных проблем и связей с другими людьми?

— Ну чего ты медлишь?

— Трудно объяснить.

Гость взял меня за локоть и повлек к открытой двери на балкон.

— А может, выйдем через дверь?

— Зачем? Чтобы нас увидели и потом поднялись лишние пересуды?

— Какое нам с вами дело? — передразнил я гостя, но тому не были свойственны излишние чувства, и он игнорировал мою фразу. Ну хоть бы прислали кого-нибудь повеселее! Или у них… у нас там все такие?

— Ну хотя бы подумай, — заявил гость, ступая на балкон и выволакивая меня за собой, — подумай о новых впечатлениях, новых открытиях, новых свершениях! Неужели ты уже закис в этом болоте?

Так как я не закис в этом болоте, то, продолжая пребывать в шоке, я вышел на балкон и остановился у перил.

Внизу, во дворе, на скамейке под тополями, Валя-пижон из шестой квартиры играл на гитаре, неумело, но старательно изображая Элвиса Пресли. Вокруг, как всегда, томились девицы.

— Только не бойся. Держись за мою руку — ты не упадешь. Это даже приятно.

Рука у него была сухая и уверенная.

И тут зазвонил телефон. Я дернулся было обратно. Гость цепко держал меня.

— Это Крогиус? — спросил я у гостя.

— Это Крогиус, — уверенно ответил тот. — Он расстроен, он разочарован, он не уверен в себе, он намерен ближайший час плакать тебе в жилетку. Завтра он обо всем забудет.

— Конечно, вы правы, — согласился я. — Это Крогиус.

Лететь и в самом деле было приятно и совсем не страшно. Может быть, потому, что стояла теплая ночь.

Мы быстро долетели до корабля.

Корабль висел над Сетунью, над огородами и крапивными зарослями. Он был почти не виден — я догадался о его присутствии только потому, что в звездном небе обнаружилась черная дыра.

Я обернулся к строкам освещенных окон над обрывом.

— Постарайся преодолеть охватившую тебя печаль, — дал мне совет гость. — Она рождается внутри, она зависит от страха перед будущим. Прошлое тебя уже не интересует. Завтра ты лишь улыбнешься, вспомнив о мелких заботах и маленьких неприятностях, окружавших тебя в этом мире.