Операция «Гадюка»
Шрифт:
– Гагарин Георгий Алексеевич.
– Вам как удобнее, спереди или сзади?
– Спереди.
С шофером мы немного поговорили о тополином пухе, засохших березах вдоль шоссе и гаишниках, которые вроде бы нашей машине не угрожали, но шофер их все равно не любил.
За дядей Мишей мы заехали к нему домой, у «Аэропорта», он уже спустился и ждал.
– Выспался? – спросил он меня.
– Почти.
– А я думал, что тебе сон необязателен.
– Но желателен, – сказал я.
–
– Я не супермен, – признался я. – И не рассчитывайте.
– Зато юмора у тебя на двоих суперменов, – укоризненно сказал дядя Миша, у которого с юмором бывали провалы.
– Куда едем? В Максимово? – спросил я.
– Без имен и фамилий, – сказал дядя Миша. – Если о чем-то думаешь, оставь мысли при себе.
– И где вы нашли это Максимово? – спросил я.
– Гарик!
– Неужели у вас шоферы непроверенные?
Дядя Миша вздохнул, шофер хмыкнул.
– Весь атлас прошуровали. Никогда не думал, что в стране столько Максимовых.
– Сколько?
– Семнадцать.
– Немного.
– Каждое надо было проверить. Ведь Максимово могло оказаться только ориентиром. Например, есть город Максимов. Вокруг деревни.
– И спецобъекты?
– Разумеется, иначе что же мы искали?
– А потом, что прикажете делать с Максимовскими, Максимами и Максимычами? Тоже немало?
– Тоже.
– А пароход не нашли?
– Какой пароход?
– «Максим Горький»?
– Отплавал свое.
– И что же вам удалось найти?
– К сожалению, не так много, как хотелось.
– Чем меньше нашли, тем спокойнее человечеству.
– Есть одно место, – сказал дядя Миша. – Я тебе в самолете документы покажу. Вроде бы коллеги говорят, что там уже ничего не осталось. Поэтому я тебя и позвал.
– Почему?
– Ты имеешь опыт, ты в курсе дела. У тебя к тому же интуиция.
– Если это так называть, – вздохнул я.
Когда мы доехали до Шереметьева-1 (я-то думал, что полетим с какой-нибудь секретной базы), уже взошло солнце. День обещал быть великолепным. Хотя нас здесь не будет!
– Я все хочу тебя спросить, – сказал дядя Миша, – чего ты на этой академической ставке сидишь? С твоими способностями можно целые стадионы морочить.
– Я занимаюсь домашней практикой, – серьезно ответил я. – У меня есть хрустальный шар. Могу судьбу предсказать.
– Ты мне здесь предскажи, в полевых условиях.
– Нельзя. Несолидно.
Самолет был вполне гражданский – «Як-40» или что-то вроде, я не поглядел. Кроме нас, в салоне был полковник, очень грустный человек. У него были густые брови домиком. И черные глаза.
– Овсепян, – представился он.
– Герман Аршакович, – развил тему дядя Миша.
– Я лечу с вами, чтобы не возникло трений, – сказал полковник Овсепян.
Он сел отдельно от нас и всю дорогу курил.
Мы летели часа три. Сначала мы с дядей Мишей немного поговорили, вспоминали боевых товарищей и минувшие битвы. Мне казалось, что существование мира без времени пора рассекретить, все равно рано или поздно это случится бесконтрольно и, может быть, с большим бенцем.
– Дурак ты, Гарик, – сказал генерал. – Мы когтями цепляемся, как мальчик вдоль рваной плотины носимся. Представь себе, какое это крушение всех законов физики!
– И религий, – согласился я.
– Религия выпутается, даже будет рада. Докажет, что это чистилище для некоторых душ. А дальше дорога или в рай, или в ад.
– А может, это и есть ад.
– Пока мы сами не поймем... – сказал дядя Миша. – Религия потерпит.
– Вы можете опоздать. Американский империализм не дремлет.
– Как ты понимаешь, я не один. Если полгода назад нас было шестнадцать человек, и то по совместительству, то сейчас... больше тысячи.
– И вы охраняете тайну?
– Из этой тысячи дай бог десятеро знают, о чем идет речь. Если проблему разделить на параграфы, ты никогда не догадаешься, какой кусочек тебе достался и что он означает, если сложить сто кусочков. Да и по-человечески все во мне против того, чтобы люди знали. Это же мир ложных надежд.
– Может быть, вы правы, – сказал я. – Недаром из нашего института ничего не уплыло. Уж на что Тамара – открытая книга.
– Тамара – себе на уме. Но некоторым пришлось наложить швы.
– Что? – не понял я.
– Условное обозначение. Но некоторым людям мы наложили пустое место на воспоминание о Нижнем мире, мире без времени. Они вроде бы и помнят, а желания поделиться с человечеством не высказывают. И вообще я тебе должен сказать... нам этот мир без времени помог решить несколько таких интересных физических проблем... Ого-го!
– Какого черта вы меня позвали?
– Ваша лаборатория для меня как родная деревня. Понимаешь, когда я провожу совещание, то понимаю дай бог каждое пятое слово. Там все умнее меня. А для вас я – кум королю. Эйнштейн.
– Не зазнавайтесь, – сказал я. – Передо мной вы, может быть, и Эйнштейн.
– Неужели ты думаешь, я посмею кинуть камень в Калерию Петровну?
Вот у него и прорезалось чувство юмора. В минимальной форме.
– Этот мир, – сказал он после паузы, за время которой достал сигареты и закурил, – этот мир – лишь часть тех диких тайн и опасностей, которые нас окружают. Ма-а-алень-кая часть. Ты просто не представляешь ситуации.
– Маленькая часть? Дай пример более важной проблемы.