Операция «Караван»
Шрифт:
Впереди, даже выше, чем мы летели, возвышался отвесный скальный выступ с плоской и широкой вершиной. И на этом плато размещались городские кварталы, которые мы и видели, проезжая над ними на поезде. При этом грунт на востоке, откуда мы въехали в город, был примерно на том же уровне, что и вершина выступа, а к западу опускался. Но плато с домами, над которым проходил поезд, располагалось на той же высоте, что и восточная окраина. Это и создавало иллюзию ровного пола пещеры, каким он не был на самом деле.
Но не глухая стена преграждала нам путь. В ней зиял огромный, высотой метров сто, проем. То ли образовавшийся в скале грот, то ли вход в другую пещеру, меньшего размера, чем основная. И пилот вел машину прямо туда, в черный треугольник ведущего куда-то хода. Скорее всего, проем не был делом человеческих рук, наверняка он образовался вместе с самой полостью внутри вулкана, еще в те времена, когда раскаленная лава пробивала себе путь сквозь земную твердь. Я сразу понял, что именно ради демонстрации нам этого чуда природы и была затеяна вся экскурсия.
Алекс тоже заметил дыру и покосился на меня. Я пожал плечами. Крамер молча сидел в кресле, словно ничего особенного не происходило, хотя всего пару минут назад тарахтел без умолку, рассказывая нам о разных районах города, которого мы толком и разглядеть не могли.
— А что же наш экскурсовод замолчал? — поддел его Алекс.
— Тут просто нет ничего интересного, — как ни в чем ни бывало, ответил Крамер.
Я усмехнулся. Гравилет, чуть снизившись, как раз пролетел через створ проема и оказался под сводом достаточно широкого, но все же ограниченного тоннеля.
— Интересное будет чуть дальше, — добавил секретарь с едва заметной улыбкой.
И у меня тут же возникло подозрение, что же именно будет дальше. И от этого подозрения у меня сердце замерло, а в душе начало возрождаться то, что, на мой взгляд, уже навсегда погибло. Погибло, вместе со сгоревшими в бухте кораблями. Это была надежда.
Да. Вулкан, а значит и полость, в которой разместился город, находился в самой западной части острова. Но, между тем, мы продолжали продвигаться на запад, а значит, тоннель просто не мог не вывести нас к выдающейся в океан оконечности какого-нибудь мыса, точнее в подземную полость под ним, скорее всего, залитую океанской водой.
Через минуту верность моих догадок стала очевидной. Гравилет опустился еще немного, и внизу, в свете ходового прожектора, заблестела водная гладь. И мы летели над ней! Сердце защемило еще сильнее.
Надежда крепла, я ощутил, что вот-вот навернутся слезы, так что пришлось сделать усилие и взять себя в руки. И тут же, как кульминация симфонии, под сводами грота вспыхнули тысячи огней и прожекторов, отразившись бликами на воде.
Я не удержался. Слезы все же потекли по щекам. Потому что под нами, оказался самый настоящий порт, и десяток боевых кораблей стоял у причалов.
Когда гравилет приземлился на ярко освещенной площадке возле одного из подземных пирсов, у трапа нас встретил Крысолов, собственной персоной. Видимо, он прибыл на место, пока мы осматривали свои комнаты. Да уж, к ярким театральным эффектам командир гарнизона точно был склонен. Но меня это не напрягло. От чего бы не подать эффектно действительно важную вещь? И уж точно нельзя было назвать десяток готовых к бою кораблей дешевым фокусом.
— Не ожидали? — с улыбкой спросил Крысолов, когда мы ступили на бетонную набережную.
— Не ожидали, — признался я. — А выход в океан из грота тоже имеется?
— Да. — Шум турбин стих, и Крысолов понизил громкость голоса. — Выход есть. Это искусственная штольня, прорубленная в скале и защищенная со стороны океана. Но беда в том, что выходит она в океан за пределами опресненной безопасной воды, и стоит кораблю хоть нос на белый свет высунуть, как биотехи зададут ему жару. Но вы-то знаете, как с этим справиться иначе бы вас тут не было.
— Тогда нам нужен наш подводный корабль. С ним мы обеспечим безопасный проход кораблей в наружную бухту.
— Бухта…
— А до побережья Суматры дойдем? — В глазах командира гарнизона не уставали плясать веселые чертики.
Да, он не собирался ютиться под землей, когда появилась возможность обеспечить себе небо над головой. Я не ошибся.
— Дойдем, — уверенно заявил я.
Теперь было ясно, что Крысолов не избавиться от нас хотел, а просто наши с ним цели совпали. Как минимум временно. Хотя… Если все островитяне, во главе с таким командиром, высадятся на Суматре, да еще при поддержке столь мощного флота, они будут способны коренным образом изменить социальную и политическую обстановку на побережье. И не будет тогда ни закостенелого муниципалитета, ни бандитского произвола, ни Гэбриэла, ни власти Альбиноса с его деньгами. А будет один только Крысолов. И даже метрополии проще будет с ним смириться, чем вступать в конфронтацию.
Если же самого Крысолова при этом зажечь идеей операции «Караван», то на пути ее претворения в жизнь препятствий почти не останется. В общем, при благоприятном стечении обстоятельств, наше сотрудничество могло вполне продуктивно продолжиться.
Я представил, как десяток эсминцев, огласив округу сигнальным выстрелом носового орудия, боевым строем входят по реке в город. Интересно было бы глянуть на физиономию Альбиноса, когда ему доложат о моем возвращении с таким эскортом. Выйдет встречать, или погрузится на баллистик и покинет Суматру через самые верхние слои атмосферы? А то додумался, меня нефами своими пугать…
Конечно, присутствие у ратуши чужого, не подконтрольного властям отряда боевых кораблей, не всем могло прийтись по вкусу. Простым людям дышать станет легче, как минимум бандиты не смогут открыто бесчинствовать. А вот мнение муниципалитета, скорее всего, будет не в нашу пользу. Но нам придется его проигнорировать, это мнение. Ничего, перетопчутся. Они достаточно долго игнорировали меня, чтобы теперь я имел моральное право отыграться за несколько лет. В общем, совесть меня не мучила.
Когда, оставив Крамера на берегу, наша компания во главе с Крысоловом взошла на борт эсминца, экипаж, выстроенный на палубе в две шеренги по обе стороны, взял карабины на караул. Это выглядело эффектно до крайности, штыки матросов и палаши офицеров сверкали в лучах прожекторов, а стоящие навытяжку моряки со строгими лицами походили на ряды безупречных статуй.