Операция начнётся в полдень
Шрифт:
— Как, как, по закону! — ответил Кривозубов, покосившись на Бондаренко, — мы же по-другому не можем. Или как?
Громко рассмеявшись, Михаил Яковлевич сказал:
— Мы с Геной тебя понимаем. Он тебе поможет. Кстати, у тебя в кабинете на заводе можно говорить? Не случают часом?
— У меня там нет посторонних. Я никого не пускаю. Я там бог и царь!
— Тогда давай поговорим о процентах, — сыто сказал Плотников, откидываясь назад, на спинку кресла.
Начали распределять проценты акций, деньги, которые должны были получить
Ближе к вечеру, когда было уже прилично выпито, они всей троицей переместились в баню. Там тоже был накрыт столик. Только немного проще — со свежей зеленью, рыбой и пивом.
Они много пили. Кривозубов от выпитого только краснел, но пьянел не сильно — чувствовалась закваска старого номенклатурного работника. А вот Плотникова и Бондаренко развезло.
Кривозубов встал, слегка покачиваясь.
— Я пойду, Миша, попарюсь.
Плотников кивнул головой в знак согласия и повернул свою красную от выпитого физиономию к Бондаренко.
— Ну, Гена, еще по маленькой?
— Не, я пас.
— Да ты слабак, как я погляжу. — Михаил Яковлевич пьяно качнул головой из стороны в сторону. — Нет Гена, не стал бы ты комсомольским вожаком в мою бытность. Не стал! Кишка тонка!
Он самостоятельно налил себе самому водку, выпил, смачно закусил.
— Больно надо! Мне и так хорош, — заметил Бондаренко, с трудом подпирая рукой падающую вниз голову. Рука отчего-то скользила по столу, норовя уронить голову её владельца.
Хорошенько пропарившись, вернулся всё такой же неунывающий, крепкий Кривозубов. Хлопая себя по большому животу, он поинтересовался:
— А не позвать ли нам девчонок?
— А что, можно! — согласился председатель облкомимущества.
Кривозубов открыл дверь из бани, что-то негромко сказал прислуге, а затем вернулся. Они с Плотниковым снова принялись выпивать, и во время этой серии голова Гены окончательно свалилась на деревянный стол, он закрыл глаза.
— Не наш человек! — посмотрел на него Кривозубов.
— Вот и я о том же. Слабак! — согласился Плотников.
— Может споем. Ты как?
— Давай! — подержал предложение Михаил Яковлевич.
Они запели песню из фильма «Комсомольцы-Добровольцы». В это время открылась дверь, и вошло три девушки по вызову, высокие, симпатичные. Кривозубов махнул им рукой, чтобы подошли ближе.
— Девчонки, ничего делать не надо, — сказал им довольный сегодняшним вечером Плотников. — Вы только подпойте, чтобы веселее было и будет хорошо!
Девушки со смешками переглянулись и подхватили «Песню о тревожной молодости», которую начали петь старые комсомольцы.
Кривозубов громким басом выводил:
«Забота у нас простая, Забота наша такая: Жила быЧтобы не говорить лишнего по телефону с Красовской, Михаил Яковлевич вызвал её к себе в кабинет.
— Что у тебя по аукциону все готово? — спросил он.
— Да, пожалуй, — деловито ответила Красовская, — как съездили в Некрасово? Как там твой дружок?
— А что ему сделается?
— Жизнь удалась?
— А то! Потолковали с ним за жизнь, проценты попилили… Гена тоже с нами был. Хороший он парень, всегда поможет.
Плотников довольно прищурился.
— Тише говори. Не дай бог, кто-то узнает! — испугалась Красовская.
— Да, ладно! Кому мы нужны!
— Нет, не говорит так. Мне все время кажется, что меня слушают. Ты же знаешь, какими делами мы занимаемся. У меня прямо истерика начинается, её-богу! Так издергалась в последнее время… Ну, сделай что-нибудь, Миш.
Михаил Яковлевич, который после вчерашней поездки был в хорошем настроении, улыбнулся шутливо:
— Ради вас, мадам, я готов на всё. Чего не сделаешь для твоего спокойствия! Поговорю с Веревкиным, он из секретного ведомства — пусть выручает.
Он неожиданно поднялся с кресла, подошел к Красовской и обнял её.
— Катюш, я соскучился, мы с тобой давно не встречались.
— Миша, сейчас некогда. У меня голова пухнет от дел! — Красовская отстранилась, — что будем делать с Генераловым? Ты сегодня с ним встречаешься?
— Нет завтра!
Плотников нехотя разомкнул руки, пошел на свое место с недовольным выражением на лице.
— Ты спрашиваешь что делать? Ничего! Будет аукцион и победит тот, кто предложит условия лучше. Но не думаю, что это Генералов. Я все-таки склоняюсь к мысли, что условия Алекса Новоселова лучше. В крайнем случае, мы можем сделать так: на аукционе будет выставлен пакет на тридцать процентов акций. Другие уже у трудового коллектива, менеджмента и частных лиц. Пусть этот пакет берет Новоселов — свои бабки мы от него получим. А потом, подключаем Гену Бондаренко. Он для Генералова скупает все акции на заводе и населения города. И…у нашего Александра Никандровича — контрольный пакет. Вуаля, как говорят французы. И кошки сыты, и мышки целы.
— Это все хорошо, то, что ты говоришь. Я полностью согласна. Но ты упускаешь одну мелочь, вернее участие в аукционе «Омега групп». Ты хочешь их кинуть?
Лицо Плотникова омрачилось.
— Ты права! Об этой фирмешке я совсем подзабыл, видимо склероз развивается, — попытался он пошутить — мы тогда поступим по-другому: Гене поручим скупать акции не только для Генералова, но и для «Омеги». Пусть у них у всех будет по тридцать, плюс-минус несколько процентов. Почти три равные доли.