Операция "Носорог"
Шрифт:
Здорово! Носорожиха вдруг громко застонала и открыла глаза, подогнула ноги и задергала веревки, пытаясь встать, и Конди отскочил назад, сжимая свои инструменты, и все бросились врассыпную, но Томпсон крикнул: «Держи ее!» — и навалился всем своим весом на бедра носорожихи, и шестеро рабочих навалились на нее со всех сторон. Она выла и дергала ногами и мотала головой, ошалело сверкая глазами, и все ее могучее тело изгибалось, силясь подняться, и африканцы вместе с Томпсоном висели на ней, кряхтя и крича.
Конди перекусил последние жилки и извлек последние осколки костной ткани. В последний раз промокнул рану ватным тампоном. Обильно засыпал ее антибиотиком и принялся зашивать здоровенной иглой. Нелегко проткнуть такую толстую кожу. Он наложил сорок швов крепким кетгутом, тщательно завязывая узлы и обрезая кончики. Зрители высоко оценивали каждый шов. Затем Конди обернул рану корпией и зафиксировал корпию белым лейкопластырем. Он несколько раз обмотал огромную переднюю ногу лейкопластырем, так что получилась широкая, толстая, белая, надежная, аккуратная круговая повязка.
Африканцы нашли повязку превосходной, и я тоже.
Глава пятнадцатая
Третья неделя августа знаменовала приближение конца засушливой зимы, и сразу дни стали жарче, в полдень царил жгучий зной, и голые шершавые деревья почти не давали тени. Во второй половине дня с севера плыли облака, белые по краям, темно-серые посередине, — предвестники летних дождевых туч, но сейчас от них тщетно было ждать дождя, дождь пойдет не раньше октября, когда Руйя почти совсем высохнет и животные, дикие и домашние, сильно отощают. Мы смотрели на облака и мечтали о дожде. Вот бы он каждую ночь орошал землю и смывал старые следы, чтобы лучше было видно свежие. Следопытам приходилось все труднее. Носороги уразумели, что за ними охотятся, и непрестанно совершали большие переходы, а на твердой сухой земле не так-то просто отличить сегодняшний след от вчерашнего.
А потом Томпсон растянул ногу, и стрелять из обездвиживающего ружья было поручено молодому Ричарду, тому самому Ричарду, который подходил под описание, полученное Куце от прорицателя. Не знаю уж, как Томпсон судил о прорицателях, но он сказал молодому Ричарду то же самое, что говорил Куце: чтобы не рисковал, не то он будет гнать его пинками до самого Солсбери, даром что нога у Томпсона растянута.
— Ясно, Рон, — сказал молодой Ричард, горя энтузиазмом. — Конечно, Рон.
Он был счастлив, что ему поручено такое дело.
— Это чрезвычайно коварные твари, и они могут в два счета прикончить тебя, и, если я услышу, что ты позволяешь себе рисковать, видит Бог, ты у меня докатишься до самого Солсбери, — твердил Томпсон.
— Ясно, Рон, — отвечал Ричард. — Конечно, Рон.
Мы сидели у Томпсонова костра; он положил распухшую, посиневшую вокруг щиколотки ногу на скамеечку.
— Куце — это Куце. А ты — Ричард Пик, двадцати лет от роду, с обычным набором отверстий в теле, и будь любезен не умножать их.
— Точно, Рон.
— Тебе известно, что я сделаю, если услышу, что ты рискуешь?
— Ты будешь гнать меня пинками до самого Солсбери, — отвечал Ричард.
— И до самого управления, до отдела картотеки, — добавил Томпсон. — Там ты и останешься.
Участь пострашнее смерти.
— Ясно, Рон.
Ричард был любимчиком Томпсона.
— Будь любезен помнить, что прорицатель сказал Куце. Чистейший вздор, но ты все равно помни. И помни, что я с тобой сделаю.
Ричард горел энтузиазмом, и, вздумай Томпсон для вящей убедительности тут же, не откладывая, прогнать его пинками до самого Солсбери, Ричард все снес бы, только бы ему позволили завтра выйти с обездвиживающим ружьем.
Глава шестнадцатая
Было чудесное африканское утро, яркое, свежее, золотистое, а мы уже обливались потом в прохладном сухом русле, протянувшемся среди холмов от лагеря старины Нормана. У Ричарда были длиннющие ноги, и он был в великолепной форме, как и положено молодому здоровому объездчику, и лихо вышагивал по вязкому речному песку, в который нога на каждом шагу погружалась по щиколотку, и возглавлявшему наш отряд следопыту старины Нормана приходилось основательно напрягаться, чтобы выдерживать такой темп.
— Носорог ждет в русле, в каких-нибудь трех километрах, — сказал старина Норман перед тем, как мы вышли. — Привязан к дереву за хвост, приходите и берите.
— Ясно, мистер Пейн, — отозвался молодой Ричард. — Спасибо, мистер Пейн.
— Я только что говорил по радио с мистером Томпсоном, — продолжал старина Норман. — Он просил напомнить, что тебя ждет, если ты позволишь себе рисковать.
— Ясно, мистер Пейн, — сказал Ричард. — Спасибо, мистер Пейн.
После чего лихим жестом предложил нам следовать за ним и зашагал по руслу со скоростью хорошего рысака, и я от души пожалел, что Томпсон растянул ногу. Скорость Томпсона меня больше устраивала. После трех километров ходьбы по щиколотку в песке, когда я только и думал, как это Томпсона угораздило растянуть свою окаянную ногу, следопыт знаком велел нам остановиться. Прерывистым шепотом он сообщил, что чипимбири должен быть где-то здесь. Все мы, включая следопытов, Грэма Холла и Невина, упарились и запыхались, и сердце отчаянно колотилось, этот речной песок основательно измотал нас. Всех, кроме молодого Ричарда. Он стал шепотом совещаться со следопытом, однако мне было не до них. Я думал только о том, как хорошо лежать, растянувшись на речном песке. Но вот они крадучись двинулись вверх по руслу, и нам пришлось встать, чтобы следовать за ними.
Задыхаясь от усталости, мы прокрались около ста метров вдоль извилистого русла, и тут увидели его. Он стоял открыто в каких-нибудь ста шагах от нас на отлогом длинном косогоре. Нам повезло, нам здорово повезло: и ветер был благоприятный, и нас прикрывала излучина, и речной песок приглушал наши шаги. Все как по заказу. Мы присели на корточки. Первого носорога судьба преподнесла Ричарду на блюдечке. Я был искренне рад, что не придется целый день тащиться по следу за этим длинноногим Ричардом. Тем временем он отдавал шепотом распоряжения и, волнуясь, заряжал ружье. Сокращать дистанцию еще больше было рискованно, и нам всем надлежало оставаться в укрытии за излучиной — всем, кроме вооруженного винтовкой Холла, который должен был прикрывать Ричарда. И молодой Ричард пошел брать своего первого носорога.