Операция "Рагнарёк"
Шрифт:
— Будь осторожен. Думай над каждым словом. Не давай гневу затмить рассудок. Удачи.
— Что ты имеешь в виду?
Но Вандервейден, похоже, не помнил, что он имеет в виду.
— Оставим, если хочешь, — улыбнулся он, — до встречи на конклаве.
Войцех простился с Примогеном кивком головы и поспешил к выходу из Парка. Странные слова Вандервейдена насторожили его. Прорицание? Возможно. Совет быть настороже Войцех решил принять со всей серьезностью.
В прихожей было темно, но из-за приоткрытой двери гостиной на пол падала узкая полоска яркого света и доносились голоса. Голос. Глубокий и мягкий мужской баритон тихо и настойчиво произносил что-то на непонятном языке. Войцех, судорожно сглотнув, бросил на себя взгляд в зеркало, проверяя, не осталось ли на светлой рубашке следов недавней охоты, поправил волосы. Взял с полочки перед зеркалом щетку, провел по волосам еще раз.
— Нет! – громко сказала Мелисента. По-английски, словно не только для своего еще невидимого собеседника, но и для него. Войцех решительно толкнул дверь.
Фионнбар ап Лугг поднялся с кресла, в котором сидел напротив устроившейся на диване Мелисенты, и окинул Войцеха долгим взглядом, ничуть не смущаясь тем, что видит перед собой хозяина этого дома. Войцех использовал затянувшуюся паузу, чтобы в свою очередь разглядеть отца Принцессы.
Князь был высок и сложен, как воин. Опытный взгляд Войцеха сразу разглядел в его статной фигуре привычку к мечу, широкие плечи, крепкие руки – нечто неуловимо утраченное в дни, когда холодное оружие чаще украшает стены, чем пояса. Но в остальном Фионнбар казался самым обычным человеком. Вот только возраст определить было сложно. Двадцать и сорок с равным успехом. Ни морщинки на гладком лице с белоснежной кожей под темно-каштановыми с медным проблеском волосами до плеч, с ореховыми ясными глазами в темных ресницах под высокими дугами бровей. Твердый и решительный рот, но полные и яркие губы, свидетельствующие о страстной чувственности. Гордый крупный нос. Все это, вкупе с высокими скулами и твердым подбородком, было соразмерно и классически совершенно. Но не более того.
Фионнбар улыбнулся, словно читая мысли Войцеха, на мгновение в воздухе пахнуло горными травами и свежестью ночного дождя. В облике Князя что-то неуловимо изменилось, и его возраст немедленно стал колебаться между первой свежестью восемнадцатилетнего мальчишки и тысячами, десятками тысяч лет бессмертного Князя Ши.
— Прошу прощения за неожиданный визит, — мягко сказал Князь, но спокойствие в его голосе не обмануло Войцеха, разговор предстоял долгий и непростой.
— Князь Фионнбар здесь дома, — поклонился Войцех, — это дом Мелисенты столь же, сколько и мой, и ее отец всегда желанный гость здесь.
— Хорошее начало, — усмехнулся Фионнбар, снова присаживаясь в кресло и каким-то привычным, почти автоматическим кивком головы указывая Войцеху на место рядом с Мелисентой. Начало действительно было неплохим.
— Ну, молодой человек, — с легкой иронией в голосе произнес Князь, — версию Мелисенты я уже слышал. Неплохо бы услышать вашу.
— Я ее люблю, — ответил Войцех, — это все, что имеет значение. В остальном – я доверяю всему, что Мелисента расскажет.
— Она не рассказала о том, что ты собирался ее обратить, — недовольным голосом произнес Фионнбар, — и о том, что ей угрожали – тоже. Я не думаю, что это хорошая идея – скрывать от меня правду.
— Я ничего не пытаюсь скрыть, — возразил Войцех, — но, на мой взгляд, намерения, не осуществленные не потому, что не представилось возможности, а потому, что от них отказались, не стоят того, чтобы их обсуждать. Тем более делать выводы.
Он заметил, что Князь перешел на «ты», и это придало ему смелости, вселив надежду на благополучное завершение разговора.
— Что бы с ней стало, если бы я не остановился? – прямо спросил Войцех, которого до дрожи пугал ответ. Но он должен был знать.
— Ты просто убил бы ее, — спокойно ответил Фионнбар, — возможно, это было бы к лучшему. Ее душа возродилась бы в другом теле и пробудилась вовремя. Этот Бельтайн был ее крайним сроком. Но что сделано, то сделано. И я, вероятно, должен быть тебе благодарен за то, что она снова с нами. Теперь ее долг – занять свое место в Сидх Меадха.
— Нет, — сказала Мелисента, и Войцех понял, что этот ответ он уже слышал.
Девушка чуть придвинулась к нему и вложила свои тонкие пальчики в его руку, словно ища поддержки. Но Войцех ощутил, как от ее прикосновения в него потоком течет сила и уверенность.
— Нет, — поддержал он Мелисенту, — я дал ей слово, что не покину ее и не отпущу. И я его сдержу, чего бы мне это ни стоило.
— Будь на твоем месте обычный смертный, — покачал головой Князь, — все было бы намного проще. Домик в ближайшем к Сидху поселке, и живите себе долго и счастливо. Или сколько получится, и как сумеете. Но… Ты хоть понимаешь, что ее тело подвластно возрасту и смерти?
— Я знаю, — Войцех чуть крепче сжал руку девушки, — и я буду любить ее такой, какой она станет в каждый следующий день своей жизни. А потом… Я подожду. И найду ее снова. И буду рядом. Потому что я узнаю ее под любой личиной.
— Но она может быть совсем не похожа на ту, которую ты видишь сейчас. И вовсе не обязательно, что она полюбит тебя снова, даже если вспомнит.
— Так тому и быть, — кивнул Войцех, — но я принял решение, и ничто не заставит меня отступить от него. Даже княжеский гнев.
Фионнбар перевел взгляд на дочь. Мелисента сидела прямо, чуть побледнев, но глаз не отвела.
— Я сделала свой выбор, отец, — тихо сказала она, — на этот раз я не отступлюсь.
— На этот раз… — насмешливо протянул Князь, поглядев на Войцеха. Но тот пропустил сарказм мимо ушей.
— Мне все равно, как Принцесса прожила свои предыдущие жизни, — сказал он, — она моя невеста, и мы собираемся пожениться, как только вернемся из путешествия.
— Серьезно? – рассмеялся Фионнбар. — Вряд ли у вас это получится. Она тебе ничего не объяснила?
Мелисента испуганно поглядела на отца.
— Я… Нет. Я не думала, что речь идет о… Мы просто собирались пожениться.
— Может, мне кто-нибудь, наконец, объяснит, в чем дело? – сердито спросил Войцех.
Князь Фионна вздохнул и кивнул головой.
— Моя дочь, Принцесса Мелисента ап Фионнбар, не может выйти замуж. Она – Дева. Это ее судьба, и такой она должна оставаться навек.
Войцех слегка опешил от услышанного. Он плохо себе представлял, как ему объяснить Князю, что со своими требованиями к дочери тот безнадежно опоздал.
— Я… Мы…. Черт!
— А, ты об этом? – усмехнулся Фионнбар. — Оставь свою мораль церкви, мальчик. Вы на Бельтайн так тряхнули Грезу, что слышно было до самого Эрина*. Я потому так быстро и ощутил ее пробуждение. Не уверен в последствиях, учитывая твое, мягко говоря, необычное состояние, но думаю, что это лучше, чем все последние годы, когда Принцесса не могла благословить весну.