Операция "Рагнарек"
Шрифт:
Мелисента помнила прошлые жизни смутно. Словно сны, которые когда-то были яркими и настоящими, но со временем забывались и тускнели. В этих снах были любовь и ненависть, радость и горе, долгая счастливая жизни или полное страданий существование. Но воспоминания казались далекими и чужими, при каждом новом перерождении. Особенно теперь, когда она пробудилась не ребенком, но почти взрослой девушкой, и встретила любовь раньше, чем коснулась Грезы. Все было иначе. И на этот раз у нее была надежда. Больше, чем надежда – уверенность в том, что эта любовь и есть ее
От размышлений ее оторвал сгущающийся над тропой мрак. Только серебристое сияние тумана не поддавалось ему, солнце над вершинами деревьев словно потускнело и застыло, стволы зачернели углем, листья зазвенели острой кромкой стали. Воздух стал холодным и редким, наполнив легкие морозной сырой пылью, зазвенев в ушах кристалликами льда. Дорога вошла во владения Темной Мечты, и Мелисента остановилась на мгновение, проверить, легко ли ходит в ножнах волнистый клинок.
Где-то завыл волк, издалека донесся задыхающийся хриплый лай своры. Гул копыт наполнил лес дрожью и страхом. Вдалеке мчалась Дикая Охота – любимое развлечение темных фейри. Она не помнила, какому Дому принадлежит эта часть Грезы. Формально, между Домами царил хрупкий мир. Но одинокой страннице, принадлежавшей другому Дому, стоило опасаться.
Черный олень вылетел на тропу, и всадник, натянув удила, остановил его всего в нескольких футах от Мелисенты. Высокий мужчина с разметавшимися по плечам темными волосами и горящим взглядом угольно-черных глаз соскочил на землю, пристально вглядываясь в незнакомку.
– Ты нарушила границу, дева, - в голосе мужчины сквозила надменность, граничащая с презрением, - назови себя, чтобы я знал, с кого мне просить выкуп за пленницу.
– Ты слишком скор на подсчет своей выгоды от еще не состоявшейся сделки, - улыбнулась Мелисента, - и я знаю тебя, Князь Дома Эйлиль, Готфрид Коварный.
Его черная туника, отделанная серебром, с вышитым на груди гербом – серебряным драконом на черном поле среди четырех звезд – подсказала ей имя не хуже самого Готфрида.
– Ты не слишком-то вежлива, дева, - сердито сказал Темный Князь, - и я готов к тому, что цена выкупа снизится после того, как я пущу тебе кровь. Не волнуйся, твое прелестное личико останется в целости.
– Я спешу, - Мелисента сделала шаг вперед, все еще не касаясь рукояти меча за спиной, - моя мать, Княгиня Уна, ждет меня. И я сомневаюсь, что Князь Фионнбар расплатится с тобой звонкой монетой за вред, который ты мне причинишь.
– Принцесса! – насмешливо поклонился Готфрид, срывая с головы маленькую черную шапочку, украшенную пером серебристого фазана.
– Прекрасная Мелисента. Возможно, я действительно не стану просить за тебя выкуп. Зачем возвращать такое сокровище?
Синие глаза полыхнули опасным огнем, и земля под ногами Князя Эйлиль побежала мелкими трещинками. Темные гибкие стебли травы рванулись вверх, оплетая его ноги. Он взмахнул рукой, и травинки исчезли, на мгновение вспыхнув голубоватым пламенем и рассыпавшись тонкой золой.
Над головой Мелисенты еще громче зазвенели стальные листья, падая, истончаясь, превращаясь в узкие сплетающиеся цепочки, обвивая ее руки, плечи, спину. Принцесса замерла, синяя жилка от напряжения выступила на лбу. Она давно не сражалась. И очень давно не сражалась в Грезе с достойным противником.
Цепочки рассыпались на звенья, и рой стальных бабочек рванулся в лицо Готфриду. Он снова взмахнул рукой, но опоздал, и маленькие острые крылышки резанули его лоб и щеки множеством глубоких царапин, прежде чем истаять в воздухе. Кровь темными каплями покатилась по его лицу.
– Ты дорого заплатишь за это, Дева, - зашипел он, разводя в стороны руки и сжимая кулаки. Деревья по обочинам тропы заскрипели, их черные ветви жадно потянулись к Мелисенте. Девушка успела выхватить меч в последний миг, обрубив самые настойчивые щупальца. Остальные, жалобно скрипнув, отдернулись.
– Тебе не справиться со мной Гламуром, Готфрид, - ровным голосом сообщила она, - но, возможно, мечом ты владеешь лучше. Хочешь проверить, или не станешь рисковать, навлекая на себя гнев Дома Фионна? Потому что остановить меня ты сможешь, только вонзив клинок в мое сердце. Я же сказала тебе – я спешу.
– Не спеши, - желчно усмехнулся Готфрид, - умереть ты всегда успеешь, Принцесса. Никогда не стоит умирать, не узнав, какие еще сюрпризы приготовила тебе жизнь. Ты можешь пройти. Но мы еще встретимся. Даю тебе слово Дома Эйлиль.
– Оставь его себе, - Мелисента закинула фламберг за спину, - я обойдусь и без новой встречи.
– Это не тебе решать, - усмехнулся Князь, - но судьбе. А пока – иди. Путь свободен.
Он легко вскочил на своего черного оленя и умчался в гущу расступившегося перед ним леса.
Мелисента ускорила шаг, торопясь покинуть негостеприимные владения Дома Эйлиль. К рассвету ей необходимо было вернуться – она боялась, что Войцех, не застав ее в отеле, потеряет голову и сотворит какое-нибудь безрассудство. А до Сидха Меадха путь был еще неблизкий. Но ее опасения оказались напрасны – Княгиня, словно почувствовав ее нужду, выехала навстречу дочери.
Белый единорог ждал на поляне в кругу белоснежных березовых стволов. Княгиня в зеленом, расшитом золотом и речным жемчугом платье, с черными волосами, рекой стекавшими почти до колен и синими, как у дочери, глазами, стояла, прислонившись к одному из деревьев. Улыбка, печальная и мудрая, играла на ее губах.
– Мама, - Мелисента бросилась к ней. Теперь на девушке было простое лиловое платье, с серебряной лентой пояса, меч исчез, босые ноги легко касались шелковистой травы, - мама…
– Девочка моя, - вздохнула Княгиня, обнимая Принцессу, - как это было долго…
Уже занимался рассвет, когда Мелисента повернула обратно. Теперь дорога была совсем короткой, Серебряный Путь запомнил ее, и сам заторопился вернуть туда, где она вступила на туманную тропу. Мелисента улыбалась. Она не зря проделала этот путь, а три часа, проведенных с Княгиней, вполне можно было считать сдержанным обещанием. Но главное, она получила то, за чем шла по опасной тропе, – надежду.