Операция «Соло»: Агент ФБР в Кремле
Шрифт:
Советы чествовали Еву как королеву, и в начале декабря ее сопровождающая и переводчица Ирина объявила, что в ее честь жены членов Политбюро устраивают завтрак. Это означало, что ее хотят на день убрать с дороги, чтобы КГБ спокойно могло потолковать с Моррисом наедине. Владимир Казаков, офицер КГБ, который «пас» Джека, приветствовал Морриса с необычной сердечностью и искренностью. По крайней мере, так решил Моррис. Он сказал, что в КГБ досконально проанализировали книгу «КГБ» и установили правоту Морриса — ссылка на Чачакина несомненно берет начало скорее в его прежней деятельности, чем в его работе с Джеком в Нью-Йорке, и эта деятельность стала известна автору не по вине Чачакина, а от какого-то предателя. КГБ убежден,
Уходя, Казаков сказал:
— Кстати, Владимир (Чачакин) шлет приветы и наилучшие пожелания вам и Джеку. И все мы вас благодарим.
Оба поняли, за что: за то, что сняли вину с Чачакина и КГБ, когда книга спровоцировала «охоту за ведьмами». Более чем когда-либо КГБ был союзником Морриса.
После продолжительных банкетов Моррис с Евой долго не спали, копируя документы, которые раскрывали взгляды Советов на международные дела и статус коммунистических партий в мире. На вторую неделю декабря они, усталые, наконец уехали, стремясь спрятаться дома в покое и безопасности.
Но грозовые тучи над ними уже сгущались.
15. Под подозрением
11 февраля 1975 года Уоннол вылетел в Чикаго, чтобы лично поздравить Морриса с успехом последней миссии. В присутствии Ричарда Хелда и Бойла он сказал, что тот собрал невероятно важные сведения, которые передали лично в руки «высшим чиновникам США» (президенту Форду, Киссинджеру и главе ЦРУ, которым в то время был Джордж Буш).
Жест растрогал Морриса. Он понимал, что Уоннол пожертвовал целым днем только ради этих добрых слов. Сейчас, сидя в безопасном офисе в окружении близких друзей, он пытался передать, какой ужас пережил в Праге, когда ему приказали вернуться в Москву.
— Там я всегда взвинчен. Это роскошная тюрьма. Пусть там я свой, принят в их клуб, у меня собственная квартира. Если я останавливаюсь в гостинице Центрального Комитета, мне дают роскошный номер рядом с секретарями зарубежных партий. Мне выделяют сейф и ключ. В аэропорту меня встречает специальный лимузин. Мне не надо таскать багаж или беспокоиться о мелочах. Меня встречают специальные люди из Международного отдела. Но, ложась спать, я никогда не знаю, что принесет день завтрашний. Кем я являюсь в Советах? Согласятся ли нужные люди встретиться со мной и по какой истинной причине, разрешат ли мне входить в нужные здания, если мне вдруг перестанут доверять?
— Те избранные, кто знает о миссиях Морриса, — ответил Уоннол, — восхищаются проявленной вами невероятной выдержкой.
Здесь Уоннол опять польстил Моррису, делясь с ним внутренними проблемами. Директор Келли появился на закрытых слушаниях перед так называемым комитетом Черча — комитетом Сената по расследованию деятельности разведывательных служб США. Келли сказал, что не желает, чтобы сенаторы интересовались определенными темами. Если это произойдет, они понесут полную ответственность за последствия. Уоннол подчеркнул:
— «Соло» никоим образом затронуто не будет.
Совещание продолжалось чуть менее часа, и ничто на свете не могло так воодушевить Морриса, даже баснословный куш.
После приятного ланча Уоннол, Хелд, Бойл и посвященный в дела «Соло» инспектор принялись по-дружески подтрунивать друг над другом.
— Уолт, что вы будете делать, если окажетесь в самолете, а его вдруг угоняют на Кубу?
Бойл боялся угонов и потому настаивал на разрешении носить в салоне оружие. При нем нередко находились копии документов, сделанные Моррисом и Евой в Москве, и ФБР ни в коем случае не желало отдавать их в лапы кубинских террористов.
— Самолет не полетит на Кубу, — буркнул Бойл.
— Но что вы будете делать?
— Я сказал, самолет на Кубу не полетит.
Они закрыли тему — некоторые слова лучше не произносить вслух.
Бойл держал наготове небольшой чемодан со свежей рубашкой, бельем, носками и туалетными принадлежностями, так что в любую минуту мог отправиться в аэропорт О’Хара, расположенный в двадцати минутах езды от его дома. Около четырех утра затрещал звонок, и человек, принимавший кодированные звонки Морриса, сообщил, что тот днем прилетает в Лос-Анджелес рейсом из Осло. ФБР снабжало агентов правительственными поручительствами, которые позволяли нм выписывать себе авиабилеты в любую точку земного шара, и сразу после полудня Бойл уже был в Лос-Анджелесе. Напротив рейса Морриса стояла пометка «задерживается». Воздушные диспетчеры ничего не знали о возможном времени прибытия или причине задержки. Бойл провел в аэровокзале ночь, ежечасно запрашивая башню, пока ему не сказали, что самолет изменил маршрут и приземлится в Сиэтле.
В Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе Бойл обеспечил себе связи среди таможенников и иммиграционных служащих, которые с радостью помогали ему и ФБР. В Сиэтле таковых не было, но он убедил власти пропустить Морриса и Еву без вопросов и досмотров. Однако у одного незнакомого ему сотрудника таможни задним числом возникли подозрения, и он запаниковал. Не пропустил ли он распространителей наркотиков, мафиози или шпионов? Чтобы подстраховаться, он отправился к приписанному к аэропорту агенту ФБР и сообщил, что некто, выдающий себя за агента ФБР, заставил его пропустить двух сомнительных личностей и что сам самозванец, похоже, находился «под градусом». Заявление было явно надуманно. Почему многоопытный таможенный инспектор слепо послушался приказа пьяного незнакомца? Если у него были сомнения в подлинности предъявленного удостоверения ФБР, он мог подтвердить или рассеять их одним телефонным звонком. Разве Моррис и Ева были похожи на людей, от которых инспектор обучен защищать страну? Не став ничего выяснять, агент из Сиэтла переправил в штаб-квартиру это заявление как заслуживающее доверия, и в ФБР быстро установили, что подозрительный пьяный самозванец на самом деле являлся Уолтером Бойлом из Чикаго.
Келли был в отъезде, и его заместитель приказал Уоннолу:
— Уволь его.
Уоннол запротестовал:
— Не лучше ли вначале разобраться?
— Хорошо, разберись и уволь его.
Специальный агент в Чикаго Хелд позвонил как раз в тот момент, когда Бойл завтракал после ранней воскресной мессы.
— Рэй Уоннол здесь и желает с тобой говорить. Приезжай, пожалуйста, в офис чем скорее, тем лучше.
Планировался день в кругу семьи — зоопарк, потом гамбургеры и мороженое для шестерых детей, и Бойл расстроился, что вынужден их огорчить. Но приятно, что Уоннол специально прилетел обсудить проблемы «Соло».
Но Уоннола интересовало совсем другое. Вежливо поздоровавшись, он сказал:
— Уолт, я хочу, чтобы ты немедленно сел и написал детальный отчет о поездке на Западное побережье. Я хочу, чтобы ты изложил все, что случилось, с начала и до конца. Излишней мелочности не бывает. Сколько времени понадобится, столько и потрать. Мы с Диком подождем.
Уолт хотел было спросить: «Почему?», но его остановил взгляд Хелда: «Ради собственного блага делай то, что он сказал».
Бойл покорно прошелся по всем деталям: по прилете в Лос-Анджелес он, в соответствии с инструкциями, известил лос-анджелесское отделение о своем прибытии и месте пребывания. Узнав, что рейс из Норвегии изменил маршрут, он известил лос-анджелесское отделение о выезде из их района. Приземлившись в Сиэтле, известил местное отделение, что прибыл; воспользовался услугами таможенников и службы иммиграции; известил отделение в Сиэтле об отъезде.