Операция «Выход»

Томас Скарлетт

Как бы то ни было, эта прививка «Шарлоттности» действовала. Ребята в «Крае» перестали ее так вызывающе игнорировать. Другие официантки звали Джули присоединиться к их лотерейному синдикату, а иногда – пойти куда-нибудь потусоваться; впрочем, она так ни разу никуда и не сходила, потому что ей вечно было некогда, ее ждали друзья – Люк, Марк и Шарлотта. Да, обзаведясь подружкой, Джули стала чуть увереннее в себе, но в дружбе с Шарлоттой все-таки было что-то особенное, оно и помогло Джули вернуться в мир. Дружба с Шарлоттой заставила ее осознать, что совершенно нормально быть чуть-чуть странноватой, задумчивой и тихой, что это в каком-то смысле тоже клево. Люку ни за что этого не понять. Он-то ведь никогда не жил в реальном мире, не был вынужден открываться перед людьми и ждать их реакции.

К концу смены Джули поняла, что скажет Люку вечером, когда к нему придут Марк и Шарлотта. А именно, сколько между ней и Шарлоттой различий – например, как они обе относятся к погоде. Дружба с Шарлоттой отнюдь не излечила Джули от страха перед погодой. Джули стала чаще сидеть на солнце, но ее по-прежнему ужасают туманы, дожди и в особенности грозы. Шарлотта обожает крайности погоды и опыта; Джули – ее полная противоположность. Шарлотте нравятся автотрассы; Джули до смерти их боится. Шарлотта ненавидит ТВ; Джули его любит. Так что едва ли они – один человек.

До сих пор Джули так и не посмотрела «Счастье» и «Плезантвилль», потому что выбрала эти два фильма для посиделок в ту пятницу. Когда она пришла к Люку, все вдруг показалось ей каким-то чужим: Шарлотты в комнате не было.

– Шарлотты нет, – сказал Люк.

– Мне очень жаль, – сказал Марк, глядя в пол. – Все не очень, ну…

– Что происходит? – спросила Джули, кладя кассеты и пиццу на Люкову кровать.

Люк странно посмотрел на Джули.

– Шарлотта у тебя дома.

– О. – Джули покосилась на Марка. У него был расстроенный вид. Она уставилась на Люка, он встретил ее взгляд, и она поняла: случилось что-то не то. – Почему она у меня дома?

– Она сказала, что подождет тебя там, – сказал Люк.

И хотя в его голосе были тревожные нотки – мол, не ходи туда, – она все равно пошла.

– Я ухожу от Марка, – сказала Шарлотта просто.

Она устроилась на кровати Джули как у себя дома и пила чай.

Джули присела за свой стол и посмотрела на Шарлотту, но, увидев слезы в ее глазах, отвела взгляд. Сквозь окно она смутно различала какое-то движение в Люковой комнате. Через несколько секунд показался Марк – он вышел от Люка, пересек улицу и вошел в свой дом.

– Марк знает? – спросила Джули.

Шарлотта покачала головой:

– Нет, не знает. Но подозревает.

– Ты уезжаешь?

– Думаю, придется.

– Ни фига себе.

– Жизнь – полный отстой, Джул. Я все проебала на хер.

– У тебя кто-то появился?

– Возможно. – Шарлотта посмотрела на нее странно. – Просто не знаю…

– Ты о чем?

– Знаешь, у нас с Марком все скисло.

– Нет, я не знала, – сказала Джули.

Догадаться о чувствах Шарлотты всегда было непросто. Каждый изливал ей душу, не осознавая, что она ничего не рассказывает в ответ. Насколько Джули успела узнать Шарлотту, та почти никогда не раскрывалась. Конечно, в последнее время они сдружились крепче, но побыть вдвоем никак не выходило. Они всегда или тусовались у Люка вместе с Марком, или сидели в каком-нибудь пабе, где Шарлотта только тем и занималась, что была Шарлоттой – неподражаемо высказывалась о мире вокруг, скорее настороженно, чем доверительно, никогда не говорила о себе самой или о своем идеальном романе. Да, вот оно: ее роман казался идеальным. Марк и Шарлотта всюду ходили парой, часто босиком или в одинаковых солнцезащитных очках. Им нравилась одна и та же музыка, и Марк иногда разрешал Шарлотте накрасить его косметикой – в общем, казалось, что они всегда будут вместе.

И вот теперь Шарлотта вздыхает:

– Разговаривать не о чем, трахаться скучно. Если бы не вы с Люком, я бы давным-давно свалила. Ты знаешь, почему я решила жить с Марком? Только потому, что мне некуда было податься. В нормальных обстоятельствах я вряд ли стала бы жить с парнем и его родителями.

– Ну так почему же ты…

– Когда я поступила в университет, мои родители сказали – мол, возвращаться и не думай. Выкинули все мои вещи и отдали комнату моей сестрице. В уни-вере я встретила Марка, мы с ним доучились до второго курса и решили, что пора сваливать. Все это «высшее образование» – сплошное мозгоклюйство. Мы жили в этой долбаной общаге, без горячей воды и с толпой юных стервоз, а курс был зануден до потери пульса. И мы подняли бунт. Стояла зима, так что мы взяли все деньги, которые от наших грантов остались, и поехали путешествовать, искать какое-нибудь клевое место. Когда деньги кончились, мы вернулись в Англию, и нам совсем некуда было податься, только к Марковым родителям.

– Я об этом ничего не знала.

Минуту помолчав, Шарлотта спросила:

– Джул?

От ее интонации Джули вздрогнула.

– Да?

– Можно тебе сказать одну довольно стремную вещь?

– Э-э… Да. Валяй.

– Ты же знаешь, между нами особая связь, ведь правда?

В желудке у Джули вдруг сделалось пусто. Между ними действительно была особая связь, по крайней мере, Джули на это надеялась, но не думала, что заговорит об этом Шарлотта. Джули сама пыталась понять, что это за связь, задолго до того, как Люк сказал: мол, ты запала на Шарлотту, – разве что занималась этим не особенно сознательная часть ее мозга. Зато теперь у нее был ответ. «Нет, Люк, я на нее не запала, между нами просто есть особая связь».

– Я, э-э…

– Это так, правда? В смысле, у меня не разыгралось воображение?

– Да. В смысле, нет. Это правда. Конечно…

– Я так боюсь, что разонравлюсь тебе…

– Почему? Шарлотта, ты никогда мне не разонравишься.

– Дело в том, что… – Шарлотта поставила кружку на пол. – По-моему, мне, знаешь, э-э, мне, может, вообще нравятся девушки. – Она посмотрела на Джули – как та реагирует? – а потом заговорила быстрее, словно пытаясь смягчить признание: – По крайней мере, так я скажу Марку. Скажу, что хочу этим заняться, узнать, временный у меня бзик или же всерьез и надолго.

– Офигеть. Но… почему ты мне должна разонравиться?

– Я не знаю. Ты… ты знаешь, зачем я тебе об этом рассказываю?

Мысли в голове у Джули понеслись галопом. Ей нужно было, фигурально выражаясь, нажать на паузу, чтобы спокойно оценить происходящее. И только она открыла рот, чтобы ответить – даже не зная, что, собственно, сказать, – как в окне дома напротив замигал фонарик. Люков особый сигнал.

– Мне нужно идти, – машинально произнесла она. Кажется, это Шарлотту ранило.