Операция «Выход»
Шрифт:
Поначалу Джули никак не могла взять в толк, что же в Люке чудно. Он больше не казался ей призраком; скорее ребенком из телевизора, или типа того – непонятно почему. Только через несколько дней она поняла: потому что у него не было ни ссадин, ни загара, ни комариных укусов, ни грязи. Самый чистый ребенок, какого она видела в жизни. Они стояли, молча уставившись друг на друга, в «гостевой комнате» (что это была «гостевая» комната, выяснилось потом), куда Джули после того первого дня больше ни разу не пустили.
Двери во внутренний дворик были задернуты необычными пластиковыми шторками – впрочем, Джули это не показалось особенно странным. Несколько минут, пока она
– Не хотите чашку чая? – сказала в конце концов Джин.
– Спасибо, – ответила Хелен, нервно улыбаясь и косясь на дочку – та бесцельно вытаптывала узоры в длинном ворсе безупречно белого ковра.
– Дети, почему бы вам не пойти поиграть на улицу? – предложила она.
Последовала странная пауза, а потом Люк вроде как усмехнулся.
– Да, почему бы и нет? – сказал он с сарказмом и вышел из комнаты.
Джули поверить не могла, что ребенок осмелился так нагрубить тому, кто старше. Она чуть ли не завидовала Люку: он заговорил с ее матерью таким тоном, что его голос звучал почти по-взрослому. Мать уставилась в пол и принялась теребить сережки, как делала всякий раз, когда нервничала. Сегодня на ней были клипсы в форме собачек, которые она купила в прошлом году в Корнуолле во время отпуска. Джули вдруг рассердилась на Люка за то, что он так разговаривал, и устыдилась, ведь пару секунд назад ей показалось, что это умно. Глупый мальчишка,подумала она, и ей стало интересно – а может, он трудный ребенок, вроде тех, из исправительной школы в Бристоле, рядом с которой она раньше жила.
– Почему бы нам не пройти на кухню? – предложила Джин.
Джули и ее мать вышли за Джин через открытую дверь и пересекли холл.
– Простите меня, – сказала Хелен, которая вечно за все извинялась, – надеюсь, я не сказала ничего такого…
Джин молча наполнила и включила чайник. Джули чувствовала неловкость, повисшую в воздухе, но старалась об этом не думать. Ей стало интересно, а не водятся ли на этой кухне «Несквик» и «Мармит»: мать их не покупала, и Джули удавалось полакомиться только в гостях. Она уже заметила, что аппарат для изготовления шипучки отсутствует, и это ее порадовало. Люк слишком мерзкий и не заслуживает таких поблажек.
Было ясно, что мать Джули чувствует себя не в своей тарелке.
– Вам помочь? – спросила она у Джин.
– Нет, нет, – сказала Джин, наливая воду в заварочный чайник. – Все в порядке.
– Может, нам не стоит вас напрягать. Пойдем дальше распаковываться…
– Мне очень жаль, – сказала Джин. – Жаль, что Люк с вами так разговаривал.
– Уверена, у него просто такой период, – любезно сказала Хелен. – Вы бы слышали, что эта порой выдает. – Она указала на дочку. Это жутко действовало Джули на нервы. Когда чей-то ребенок вел себя плохо, ее мать притворялась, что Джули тоже негодница – лишь бы успокоить собеседника. Это было нечестно, потому что Джули почти никогда не проказничала.
– Люк не выходит из дома с 1976 года, – сказала Джин. – Обычно он так не грубит. Мне правда очень жаль. У него скоро очередное обследование.
Похоже, это шокировало мать Джули.
– Обследование? – повторила она.
Может, Люк сумасшедший, подумала Джули.
– Да. У него аллергия на солнечный свет, – объяснила Джин.
Следующие полчаса взрослые беседовали, а Джули размышляла. Что значит «аллергия на солнечный свет»? У нее была аллергия на осиные
7
ХР – Xeroderma Pigmentosum, «пигментная ксеродерма» – редкое генетическое заболевание, в некоторых случаях приводящее к раку кожи.
– Он просто сидит в своей комнате и все время смотрит телевизор, – сказала Джин. Она перевела взгляд на Джули, потом снова на ее мать. – Купили ему на день рождения в том году. С тех пор он к нему как приклеился, и мы не знаем, что делать. Он даже книжек больше не читает – а раньше глотал одну за другой, – она шмыгнула носом. – Ему бы не помешало завести друга из сверстников, играли бы вместе. По крайней мере, отвлекся бы от этого ящика, – она немного всплакнула и тысячу раз извинилась, точь-в-точь как мать Джули порой.
– У него есть свой телевизор? – спросила Джули. Она представить не могла, что может быть шикарней. Ни у кого из ее знакомых не было телевизора в спальне, даже у богатенькой Джоанны, которой на день рождения подарили надувной резиновый замок.
– Джули, –смутилась ее мать.
– А что? – возмущенно сказала та. – Я просто спросила.
Мать укоризненно посмотрела на нее, и вскоре Джули, успев еще немного поерзать, повздыхать и поковырять коросту, была препровождена домой.
– Несчастный мальчишка, – сказала мать отцу Джули вечером за ужином.
Они сидели и ели рыбу с жареной картошкой в гостиной, среди наполовину распакованных вещей. Отец рассказывал, как идет подготовка к занятиям в колледже, а мать жаловалась, сколько всего ей нужно еще прочитать до начала дипломного курса в политехникуме. Теперь они говорили об этом чудике Люке. Джули свернулась клубочком на коричневом диване, читала журнал «Убойные хиты» и притворялась, что не слушает.
– Чем-чем он болеет? – спросил отец.
– «Экс-пи», – неуверенно ответила мать. – Это какое-то сокращение, не запомнила, что оно значит.
– «Экс-пи». Гм-м. Никогда не слышал.
– Очень редкая штука, наверно.
Отец включил «Би-би-си-2». Джули затаила дыхание. Вот-вот начнется очередная серия «Молодых», [8] и если затаить дыхание, ее, возможно, никто не заметит, и она сможет посмотреть кино целиком, прежде чем ей велят чистить зубы и идти в кровать.
8
«Молодые»(1982–1984) – культовый в Великобритании комедийный телесериал для подростков о компании юных «неформалов», пародирующий стереотипы поп-культуры. Заводилами компании были «недопанк» Вивиан Бастерд (Эдриэн Эдмондсон) и «зубрила» Рик (Рик Мэйолл).