Операция «Юродивый»
Шрифт:
– Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление: сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории. Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу
По поручению Правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта. Теперь, когда нападение на Советский Союз уже свершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ – отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины.
Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.
Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору.
Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу.
Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы
Любовь Витальевна, казалось, не слышала ничего.
Слёзы уже перестали литься из её глаз, но она ещё рыдала. Долго. Беззвучно. Безутешно. Изредка отрываясь от тела любимого супруга только для того, чтобы принять очередную дозу «сердечных капель», которые она сама себе прописала десяток лет тому назад.
Катя и Нина ни на миг не отходили от вдовы.
Ничего не понимающий Илюша забился в уголок и не казал оттуда носа. Его отец нервно курил папиросу за папиросой, раз за разом выбегая для этого в подъезд. И лишь один Павел сохранял видимое спокойствие и холодную голову. Одно слово – чекист!
Хоронили дядю на следующий день. Людей было немного. Только свои. Проверенные. Близкие.
Лаврентий Павлович положил венок на свежевырытую могилу и незаметно кивнул Вялову головой: мол, отойди в сторонку.
Тот повиновался.
– Я должен бежать – война, работы невпроворот. А ты сегодня же возвращайся в Калинин. С Токаревым уже поговорили. Завтра он выделит тебе в подчинение еще двух человек – в военное время охрану провидца следует усилить, иначе враги нас не поймут…
– Это правильно, – одобрил Павел.
– Крюгеру скажешь, что Юродивого не эвакуируют только потому, что в Кремле полная неразбериха, не до вещунов, понял?
– Так точно!
– Да и замнаркома, опекавший мальчишку, скоропостижно умер, – Берия кивнул на бугорок земли, на котором рыдала Любовь Витальевна. – Это легко будет проверить. Даже по сообщениям газет.
– Понял.
– Канал связи – тот же. Меня по мелочам можешь не тревожить. Донесения писать тоже не надо, никто ими заниматься сейчас не будет…
– Есть!
– Постарайся сделать так, чтобы, когда мы погоним немцев на запад, все эти шарлатаны – Крюгер, Левин оказались у нас в руках. Это и есть конечная цель порученной тебе операции.
Андрей Сергеевич пребывал в полном недоумении. Могучая и, казалось бы, непобедимая Красная Армия трещит по всем швам, отступает, неся гигантские потери в живой силе и технике! «Мы будем бить врага на его же территории!» – неоднократно повторял вождь. Где он теперь? Почему не берёт на себя ответственность? Не выступает по радио, не появляется на людях?
Фашисты собирают бронетехнику в единый кулак и то тут, то там бросают её в прорыв, глубоко вклиниваясь в наши оборонительные порядки… А русские бегут и бегут. Будто нет у них танков. И самолётов нет! Одни только трехлинейки, устаревшие, неэффективные… И красноармейцы – пушечное мясо, которого Рассея никогда не считала, не жалела, не берегла.
А немцы – не финны, шапками их не закидать!
Но так ли сложно победить нынешнего врага?
Запас хода его техники – невелик, чуть больше сотни километров, броня – слабовата, во всяком случае, не ровня нашей, в баках – бензин, чуть что – пылают танки, словно нефтяные факелы!
Всё, что надо сделать, – пустить их в глубь советской территории и дождаться, когда закончится горючее. И война закончена!
Кому, как не ему, доктору военных наук, знать об этом!
Но нет, никто не хочет слушать старого профессора…
Бросают невинных людей, по сути дела – мальчишек, под гусеницы со связками гранат – вот и вся метода!
А враг давит и дальше прёт. На Киев, на Москву, на Ленинград.
На календаре уже 3 июля.
Когда ж его наконец остановят? И где?