Операцию «Шторм» начать раньше…
Шрифт:
Первым пришел в себя офицер. Он пригладил волосы, открыл дверцу, спрыгнул на дорогу.
Резанули красным цветом лампасы, и теперь уже настала очередь Борису приходить в себя: как это он не подумал, что и в самом деле может ехать генерал. Сейчас взгреет. А лицо знакомое, наверняка когда нибудь приезжал к ним в дивизию. Теперь надо выкручиваться.
Спрыгнул на землю, сбросил поводья коноводу, убрал шашку.
— Извините, товарищ генерал, у нас занятие по захвату объекта, а здесь машины на дороге, — на ходу
— Погоди, — остановил его генерал. — Откуда вы такие взялись? Кино, что ль, снимаете?
— Никак нет, мы настоящий, действующий эскадрон. Не киношный.
Генерал оглянулся на подошедших из второй машины полковников, и те согласно закивали:
— Есть тут у нас в округе один эскадрон, товарищ генерал. Экспериментальный.
— Хороши эксперименты, если они как снег на голову. Вот такие орлы нам и нужны, — вновь обернулся он к попутчикам.
Ах, эти встречи с первой любовью…
— А вы возьмите, товарищ генерал. — Борис, покраснев от собственного нахальства, вытянулся перед начальством. — Если нужны — возьмите.
— Да знаете, у нас как то в ВДВ еще не научились с лошадьми прыгать из самолетов, — пошел на попятную генерал, а Борис, лишь услышав про прыжки, наконец то вспомнил: этого генерала он как раз и видел на прыжках. И фамилия у него наподобие птичьей. Что то типа Гуськова. Да, точно, — это заместитель командующего генерал лейтенант Гуськов.
— Товарищ генерал лейтенант, я — десантник.
Гуськов опять посмотрел на сопровождавших его офицеров, те на этот раз пожали плечами: не наш, не знаем.
— А что ж это ты так… приземлился, если десантник? — кивнул генерал на лошадей.
— Взвод, спешиться. Малый привал, — вспомнив про подчиненных, отдал Борис команду кружившим вокруг машины кавалеристам. — Я — сапер, товарищ генерал лейтенант. Год назад у меня на раскопе подорвался мальчишка…
— Да да да да, припоминаю, — оживился Гуськов. — Был приказ по войскам — откомандировать в распоряжение командующего Туркестанским военным округом. Значит, это тебя — и сюда? Вот так встреча. Обязательно расскажу командующему. Значит, опять в войска хочешь?
Хотел ли Борис обратно в войска? Вчера мог сразу сесть в машину и уехать с десантниками, а сегодня… Что то произошло сегодня. Даже не сегодня, конечно, раньше, но… седло кавалериста теперь ему не менее дорого, чем парашют и миноискатель. Воде мы не кланяемся, когда живем рядом с рекой, но в степи уже становимся на колени перед родником. Мы кланяемся и благодарим приют больше, чем родной дом…
— Что, раздумал? — уловив сомнение на лице старшего лейтенанта, спросил Гуськов. Может быть, и сам радуясь, что так легко и просто заканчивается встреча посреди горной дороги.
— Нет, почему же, — встрепенулся Борис. И тоже, не лыком шит, уловив облегченные нотки в голосе генерала, решил стоять до последнего уже
Гуськов подозвал одного из полковников:
— Нам, вообще то, саперы нужны?
— Вообще то, да.
— Запиши его данные, созвонись с Москвой и Ташкентом и завтра к девяти утра решение по нему ко мне в кабинет.
— Есть. Фамилия, имя, отчество? — тут же подступил полковник к Борису, открывая блокнот.
— Это что, в самом деле может быть серьезно? — все еще не верил в происходящее Ледогоров.
Это какую же судьбу надо благодарить? Что произошло в мире такого сверхъестественного, что его могут вот так, запросто, к девяти утра завтра?
Но полковник, попросив разрешения, вынул у него из ножен шашку, поигрался ею, любуясь удобством, и, так ничего и не ответив, вновь открыл блокнот на чистой странице:
— Фамилия, имя, отчество?
Необходимое послесловие. Ровно через двое суток старший лейтенант Ледогоров уже представлялся по новому месту службы подполковнику Ломакину. И первое, что потребовал с него комбат, — это снять тельняшку.
— Да я же ее специально… — не понимая и не веря в серьезность приказа, развернул было грудь
Борис, но Ломакин не поддержал веселого тона.
— Снять тельняшку и… — он посмотрел на эмблемы, — и эмблемы тоже снять. У старшины первой роты получите лычки, приготовите себе погоны младшего сержанта. Только желтые. С красными лычками будут ходить настоящие сержанты.
— Товарищ подполковник, извините, но я пока ничего не понимаю, — видя, что его не разыгрывают, удивился Ледогоров.
Комбат усмехнулся то ли своим мыслям, то ли растерянному виду сапера.
— Вам надо понять пока только одно: в эскадроне решались одни задачи, у нас, десантников, немножко другие. Мне вот тоже приказали какое то время побыть старшиной. — Ломакин и впрямь достал из тумбочки погон с широкой желтой лычкой. — Я не удивляюсь, вернее, удивляюсь, но молчу и жду дальнейших указаний. Вы меня поняли?
Старшинский погон немного отрезвил Ледогорова. В самом деле, он уже не в эскадроне. ВДВ, как бы там ни было, — это все таки войска первого броска. Но куда? Не потому ли и его так быстро, просто мгновенно перевели в батальон?
— Идите принимать взвод, — отпустил его командир. — Да, может, какие вопросы есть? Кроме, конечно, новой службы, о которой, поверьте мне, я сам пока ничего не знаю.
— Вопросов нет, — пожал плечами Борис. Вот влип так влип. Да а, все эти мгновенные перемещения просто так не должны были делаться, в этом есть какая то тайна. Не хватало лишь, чтобы его не отпустили хотя бы на полдня в эскадрон, Оксана приедет из отпуска только завтра.