Оператор моего настроения
Шрифт:
— Гелька, я тебя люблю! — подскочил со своего стула Фил и заорал так, что у меня зазвенело в ушах. — Гуря-а-а!!!
— Филыч, децибелы убавь! — сморщился я, не понимая как ещё что-то могу слышать после такой атаки на барабанные перепонки. — Твою ж в задницу, чуть не оглох!
— Не кипишуй, братишка, если прокатит, выебем Боречку и в рот, и в задницу! В какой очередности захочешь, так и трахнем! — заржал Фил и снова заорал, — Гуря!!!
Тихое охреневание у меня началось от того, что Гуря не послал Фила на хер, когда тот спросил его о прослушке. "Сделаем, босс. Кто, где, когда?" Моя челюсть отпала, едва не встретившись
— Через пару часов будем слушать, босс. Наружку отправить?
— Чего отправить? — переспросил я, переводя в края офонаревший взгляд с охранника на Фила.
— Наружное наблюдение, братка. Не гоношись, все путем будет, — отмахнулся он. — Гуря, короче делай все, что надо, и ещё телку Боречкину пробить неплохо и тоже послушать. Вдруг что ляпнет.
— Так это и без уточнений понятно. Обложим так, что икнуть без пометочки не смогут, босс. Можно идти?
— Давай. Чуть что, сразу. У нас времени в обрез.
— Обижаете, босс.
Гуря вразвалочку пошел обратно, а Филыча буквально поперло поиграть в тайных агентов. Брякнул бате, попросил его пробить Рокотова через своих и уже, отложив телефон, хлопнул меня по плечу:
— Братишка, расслабь булки. Если этот любитель посчитать риски где-нибудь накосорезил, мы об этом узнаем все. Абсолютно святых людей не бывает. Ангел у меня тоже не безгрешная, — гоготнул он. — Как со мной связалась.
— А-а-а… — вопросительно протянул я, пытаясь жестами компенсировать отсутствующие слова, но ничего дельного выдать не смог.
— Короче, дирижер недобитый. Поясняю для особо недогадливых. Гуря до бати в спецуре служил, что-то с обеспечением безопасности первых лиц. Его за какую-то мелочь оттуда поперли, а батя недолго думая к себе переманил. Вдупляешь?
— Типа ФСБ что ли?
— Да хер знает. Может, не совсем ФСБ — я в их иерархии не шарю, но если так проще, то да. Только покруче. Сам видел как ему полкан, которого батя в гости зазывал, честь отдавал. Ну, и у бати связей тоже не одна записная книжка. Всю подноготную на кого угодно накопают и на блюдечке принесут. Поэтому сидим, ждём и потом думаем где и как Боречке могилку копать будем. А Гельке, — подмигнул он девчонке, застывшей у стойки с не менее моего охреневшим выражением на лице, — похоже премия светит. Если бухло бить перестанет! — Филыч провел пятерней по волосам и вздохнул. — Как же задрали вы меня оба! Что ни смена, то минус бутылка, а то и две! Гелька, какого, блядь, хера рукожопишь!?
— Да блин! Я случайно! И вчера так-то Денчик "Джека" кокнул, а не я! — надула губы Геля. — Не веришь? Позвони ему и спроси!
— Да иди ты уже от греха подальше, пока я добрый, — отмахнулся Фил. — Два бармена-рукожопа на весь город и оба у меня в баре работают.
— Я не рукожоп! — огрызнулась Гелька, отойдя на безопасное расстояние и, взвизгнув, сквозанула дальше, в подсобку, когда Фил запустил в ее сторону полотенцем.
— Поубиваю нахрен обоих! — рявкнул он ей вдогонку и заржал. — Сука, детский сад и сбоку бантик. Одна бутылки херачит, второй жалобы строчит. Скоро билеты начну продавать на их Санта Барбару.
— Вариант, — кивнул я. — Реалити-шоу "За стойкой".
— Норм! И ставки! Кто кого выживет первым!
— Сотку на Гельку тогда ставлю, — я выудил из кармана купюру и положил ее перед собой. — Че, по сотке принимаешь или зассал?
— Гелька? — усмехнулся Фил и помотал головой, доставая свои сто баксов. — Ден ее выкурит, как пить дать.
— Забились? — спросил я, протягивая ладонь.
— Говно вопрос, Клей, — Филыч стиснул мою руку и кивнул в сторону дверей. — Все, гони к своим. Как только что станет ясно, я тебе брякну. И не срывайся никуда в одиночку, Сергеич.
— О'кей, бро.
Времени вагон и тележка, и ещё одна передо мной вилькает колёсиком, поскрипывая на поворотах. Два пакета молока, кефир, творог — складываю продукты мысленно сверяясь со списком того, что в холодосе подходило к концу. Рыба для Пирата — одноглазый чудик с нее прется и фырчит паровозом. Груши в этот раз оставляю нетронутыми и прохожу мимо них — Еля дорвалась на прошлой неделе, а потом полночи мучалась. Около алкашки останавливаюсь, выбираю то, чего ещё нет в аквариуме и ржу с этого побольше любой комедии. Раньше нагребал, не парясь, что беру, и коллекционировал. Внутрь себя. Сейчас не хочется. Ни вискаря, ни конины, ни вина. Снимаю бутылки с полок, прислушиваясь к собственным ощущениям, и ставлю обратно. Тишина. Даже не рыпнулось ничего. У холодильника с мороженым стопорюсь, достаю ведёрко с шоколадным — в голове почему-то сразу всплывает ванная и меня улыбает. Берём! Пригорошня крохотных шоколадок на кассе, чтобы были в кармане — Еля каждый раз улыбается, когда достаю их. По пути к машине все же решаю позвонить и узнать что у нас по планам на вечер, но телефон вспыхивает входящим раньше.
– Здравствуйте, Татьяна Федоровна, — голос предательски вздрагивает, а ладонь поднимается к горлу.
— Привет, Максим. Испугался? — Гарских смеётся, будто видит меня сквозь трубку, и я нервно оборачиваюсь, высматривая ее среди людей на парковке:
— Да нет. Просто…
— Лиза тебе говорила, что Борис прислал мне фотографию?
— Нет. А какую? — спрашиваю, а сам рыбкой запрыгиваю в машину и блокирую двери. Твою ж мать!
— Ту самую, Максим, ту самую. Ты умный мальчик и все правильно понял. Чего притих?
— Татьяна Федоровна, я все могу объяснить…
— Я и так уже в курсе. Лиза рассказала. И про квест, и про девочку ту, — в динамике щелкает закрывающаяся бритва, а у меня от этого звука леденеет кровь. — Не бойся, Максим… И будь осторожнее.
— Татьяна Федоровна, я немного не понимаю…
— А ты слушать сперва научись. Мне звонил Марк. Гроссов. Думаешь, что я не догадалась с какой радости он вдруг стал спрашивать про Бориса? Что ты задумал?
— Эм-м… Пока ничего, Татьяна Федоровна. Так… информацию собираем…
— Вот я тебе и говорю, будь осторожнее. Молодой ещё. Если натворишь дел и Лиза будет плакать, я тебя из-под земли достану! — прошипела Гарских, а потом, уже спокойно, продолжила, — Лучше позвони мне, когда надумаешь. Может, что дельное посоветую. У меня тоже есть вопросы к Борису, но если ты решил сам с него спросить, он твой. И вот ещё что. Не говори про мой звонок Лизе. Мужские вопросы должен решать мужчина, а не женщина. Хватит с нее уже. Мы договорились, Максим?
— Да, Татьяна Федоровна.