Оператор

Родился я в Месопотамии две тысячи сто двадцать пять лет тому назад, в тот и день и в тот час произошло извержение вулкана Везувий, и видимо, в следствии, этого знаменательного события часть энергии вулкана передалась мне..... Ладно, это шутка. Родился я в 70-х годах 20 века в Москве, в самой свободной в мире стране Советском Союзе, правда для того чтобы понять, насколько велика была свобода в Союзе, нужно было полной мерой черпануть несвободы, но этого удовольствия мы были лишены. Москва, как известно понятие растяжимое, поэтому придется конкретизировать. Была на юге Москвы деревня "Чертаново", давшее название району, вот в самом центре этого Чертаново, я не только появился на свет, но и прожил первые тринадцать лет своей жизни.

С момента рождения биография моя не отличалась какой-то исключительностью, детский сад, ветрянка, игры во дворе, ангины, посещение зоопарка и наконец, школа. Ну, очень, средняя школа. Первая учительница, пятерки, игры на перемене, прием в октябрята, каникулы, первая четверка, игры в марки и фантики, первая драка, уроки, новые предметы, новые учителя, прием в пионеры, первая любовь,

много уроков, первый прогул, вторая смена. Класс у нас был довольно большой, хотя не так чтобы очень дружный. Делился он на несколько абсолютно независимых групп по интересам и мировоззрению. Да, кажется я забыл представиться, Олег Иванов, на тот момент ученик 5 "Б" класса. Да уж, вот такая у меня редкая фамилия, в нашем классе у меня было аж двое однофамильцев, причем их еще и звали одинаково Женя. Правда, один из моих однофамильцев был девочкой. Но речь не об этом. В какие игры вы играли в детстве? Понятно, что в разные. Наверняка и в казаки-разбойники и в прятки, и в палки-банки, а также во множество игр с мячом. Вспомнили? Во все это мы тоже играли, но в тот год главной игрой нашего двора, да пожалуй, и не только двора стала игра в индейцев. Появлению этой игры способствовали три фактора. Первый это наличие прямо таки в неприличной близости кинотеатра "Ашхабад". Второй прокат в нем фильмов с Гойко Митичем. И третий самый важный - Чертановский лес.

Где бы еще отважные пионеры-первопроходцы, смогли бы часами брести вдоль великой реки Чертановки, временами форсируя ее, в поисках... вот тут версии могли диаметрально расходиться, вплоть до драки, от поисков Эльдорадо или золота Макены, до вполне заурядной охоты на оленей и бобров. А в это время не менее отважные индейцы уже выходили на тропу войны и готовы были обагрить свои томагавки кровью бледнолицых. И не важно было, кем ты был в этот день Белым пером или Кожаным чулком, лес с радостью принимал и прятал под своими сводами всех.

В тот майский день, вместо того чтобы идти на два урока труда и физкультуру, я пошел в лес. Да я нагло прогуливал аж три урока. Правда у меня была уважительная причина, записка из мед. кабинета, что ученик Иванов снят с занятий по причине резкой боли в животе и отправлен прямиком домой. Я думаю, что наша школьная медсестра прекрасно понимала, что ученик Иванов злостный симулянт, но погода была такой солнечной, а взгляд злостного симулянта таким жалобным, что она написала мне записку для классного руководителя, и как выяснилось, запустила всю ту цепь событий, которые привели к началу этой истории.

Итак, счастливо избежав оставшихся уроков, я взял сумку с учебниками и изображая смертельно раненого бойца, медленно и печально прошел вдоль школы. И естественно, как только участок дороги, просматриваемый из окон, был преодолен, я мгновенно выздоровел и, значительно увеличив скорость, понесся к обычному месту встречи всех краснокожих и бледнолицых. Добравшись до ТЭЦ и не обнаружив компании на обычном месте, я отправился вглубь лесопарка в надежде перехватить их по дороге. Мой путь лежал почти через весь лес на другую сторону, практически к Беляево. Асфальтированные дорожки окультуренной части парка шли не совсем туда и к тому же сильно виляли, поэтому пользуясь тем, что последний дождь был больше недели назад, я бодро зашагал по одной из многочисленных тропинок, что вели примерно в нужном направлении. Я прошел уже пол пути, когда вдруг обнаружил, прямо на тропинке пенек, не долго думая я его залихватски перепрыгнул..., ну на самом деле попытался перепрыгнуть, и совершенно неожиданно умудрился зацепиться за его верхушку ногой. Как каждый уважающий себя школьник пятого класса, я естественно знал несколько матерных выражений, особенно обогатил мои знания в этой области приход в наш класс матерого второгодника Сереги, но как правоверный пионер считал, что использование подобных слов ниже моего достоинства. Посему с громким кличем "БЛИИИН!", я полетел рыбкой... прямо в лужу. Готов поклясться, что только что никакой лужи здесь не было и вообще дождей не было давно, откуда же луже-то взяться?

Впрочем, упал я довольно удачно, даже руки успел выставить, да и лужа была не слишком глубока, но тут меня догнал груз знаний в виде школьной сумки. Груз был в принципе так себе, три учебника и сопутствующие тетради, но сумка, преобразованная из ранца, (а какой школьник пятого класса будет носить ранец?) была оснащена массивной металлической пряжкой-замком и естественно, по закону подлости или бутерброда, кому как больше нравится, удар пришелся именно этим закрывательным устройством прямехонько по затылку. Не столько по причине болезненности соприкосновения моего затылка со знаниями, сколько от неожиданности, я ткнулся лицом в грязь на дне лужи. Кое-как очистив лицо от грязи, проморгавшись и громко и довольно внятно оповестив окружающий мир о том что я думаю о лужах, пеньках на тропинках, отечественных замках на ранцах и превратностях жизни подстерегающих школьников пятых классов буквально за каждым поворотом на их жизненном пути, я наконец смог осмотреться.

Увиденное не так чтобы сильно напрягло, но удивило вполне прилично. Хотя, наверное, все окружающее было увидено и осознано мной одновременно, попробую разделить полученные впечатления на блоки. Во-первых, я сидел в приличных размеров теплой луже. Во-вторых, шел моросящий теплый дождь или даже скорее дождик. В-третьих, здесь придется сделать небольшое лирическое отступление, благодаря урокам природоведения и ботаники, а также неусыпному вниманию моей матушки к моему образованию, я вполне уверенно мог отличить от других и друг от друга где-то с десяток видов деревьев, правда уверенней всего я опознавал два вида - березу обыкновенную чертановскую и елку, она же ель, что характерно тоже обыкновенную. Так вот мои ботанические познания и весь тринадцатилетний

опыт жизни не навязчиво подсказывали, что деревья, наблюдаемые мной из лужи, в Москве, равно как и в ближнем Подмосковье не встречаются или встречаются довольно редко. А выглядели они действительно довольно не обычно, абсолютно прямые стволы, обхватов в..., а кто же его знает во сколько, я не мерил, но явно не в два-три, со слабо светящейся серебристой корой, наличие на этих стволах кроны в тот момент я не заметил. Причем отстояли эти стволы друг от друга метров на двадцать, а то и на тридцать, поэтому создавалось ощущение не леса, а скорее необъятного зала с колоннами. И наконец, в-четвертых... Я был не один. Можно даже сказать, меня окружала приличных размеров толпа, вот только, как бы это, хм, не совсем людей, а точнее даже совсем не людей. Хотя что-то человеческое в них было. В наличии у каждого из существ было две руки, две ноги, и одна не шибко симпатичная голова на, одном туловище. Ростом они были раза в два с половиной выше меня, а если сравнивать с моим лучшим школьным другом Юркой, то и во все три. На телах, руках и ногах была одежда, толи кожаная с меховыми вставками, толи меховая, но местами вытертая до кожи, кроме того наличествовали сапоги или скорее унты, перетянутые несколькими кожаными шнурками. В руках существа держали громадные круглые щиты, обтянутые такими же шкура-кожами, как и те из которых была сделана их одежда, а также здоровенные топоры и дубины. Из-за плеча у многих торчали рукояти не пойми чего, но наверное тоже оружия. А у нескольких в руках были луки, примерно такие с которыми выходили на тропу войны наши индейцы, то есть палка, на палке натянута веревка, только луки у них были малость побольше, ну то есть побольше их роста, этакие согнутые копья, в обхвате как моя рука. На головах у некоторых из них были высокие шапки, похожие на те, в которых в учебнике истории за пятый класс, рисуют монголо-татар. У других головы были не покрыты, а у одного, стоящего немного дальше от окружавшей меня толпы, на голове был, вроде бы, металлический шлем, увенчанный двумя оленьими рогами. А вот с лицами или даже мордами все было несколько менее привычно и прилично. Существа имели кожу зеленовато-серого цвета. Низкие, я бы даже сказал очень низкие лбы, глубоко посаженные маленькие глазки, здоровенные треугольные, почти звериные уши, и нос, а вот с носом было совсем плохо, точнее очень хорошо, короче, здоровенные у них были носяры, любой грузин обзавидуется, огромные на пол лица и с ярко выраженной горбинкой. Вот только низ подкачал, ноздри были малость вывернуты, ну как у коров, если видели. На головах росли волосы, причем, только по центру головы, помните прически Ирокезов? Вот у этих были точь-в-точь. И наконец, рты... Изо ртов, тоже не маленьких размеров, торчали нижние клыки, очень похоже на кабанов, я в учебнике природоведения видел.

От всего увиденного мое сознание малость опешило и, выдав на гора, не блещущую оригинальностью и мудростью мысль "Блин!", решило уйти на каникулы, передав управление телом более подготовленному к подобному подсознанию. Подсознание некоторое время осмысливало ситуацию и выдавив на поверхность две мысли "Замуровали демоны!" и почему-то "Зара-Бара-быс-бой!" тоже отказалось от каких-либо активных действий.

И вот, я сижу в луже, лупаю глазами, видимо маскируюсь под лягушку. А эти клыкастые стоят и смотрят на меня и тоже глазами лупают, в общем, в гляделки мы все явно проиграли. Так прошло некоторое время. Первым от нашего лупанья отошел тот клыкастый, который с рогами, он оторвался от созерцания моей лужи и меня в качестве ее главного украшения, осмотрел своих, и начал верещать, размахивая руками с зажатой в одной из них дубиной. Ну, верещать это я наверное загнул, как можно верещать басом? Но все равно, похоже было. В ответ на его вопли, от толпы отделились двое, один монголо-татарин и один ирокез, и потопали к моей луже. Подошли. Стоят. Монголо-татарин стоит, лупает. Ирокез тоже. А у меня внезапно с каникул возвращается сознание и начинает вместе с подсознанием активно намекать, что что-то здесь не так и пора бы вежливо делать ноги. Тут рогатый опять начал верещать и вывел из ступора ирокеза. Ирокез пожал плечами и выдал что-то типа:

– Агрых-грым-торох-гры-гра-грых.

Я как вежливый пионер, естественно ему ответил.

– Здравствуйте!

Ирокез вновь впал в легкий ступор, но ситуацию разрядил монголо-татарин.

– Грым-за-грых! Аграх-гую-гу, граха-грым!

При этом он несколько раз ударил себя в грудь рукой с зажатой дубиной. На это я подумал: "Серьезный мужик, и не боится же себе дубиной, хм... ноги отбить". Потом я немного еще подумал и не менее вежливо ответил.

– И вам здравствуйте, уважаемый Грымзагрых!

И вот тут вся толпа как-то резко выдохнула, зашевелилась и загудела. А рогатый чему-то сильно обрадовался и опять начал верещать. На его верещание отреагировали мои ирокез с монголо-татарином. Они как-то резко, что вообще не вязалось с их размерами, забросили щиты себе за спину и оказались рядом со мной. Монголо-татарин схватил меня за ноги, причем одной рукой, во второй он сжимал свой топор. А ирокез так же схватил меня за руки, причем как он это умудрился сделать я так и не понял, вроде бы руки у меня были внизу, одна в луже о землю упиралась, вторая на колене, и вдруг раз и обе на верху, запястье к запястью, и их сжимает ирокезовская лапища. Схватили они меня и потащили к рогатому. Оказавшись повыше, я увидел, что буквально в сотне метров за спиной у рогатого протекает широкий ручей или даже скорее небольшая речка, а кроме того наконец увидел кроны серебристых великанов. Надо сказать, что вид крон ввел меня в некоторое оцепенение. Стволы тянулись вверх на добрые метров пятьдесят-семьдесят, без единого сучка или веточки, а выше были кроны. Нет, не так, КРОНЫ! Перевитые между собой громадные ветви в серебристо-золотисто-зеленоватой листве, через которую не было видно даже кусочка неба.