Опередивший время. Очерк жизни и деятельности Томаса Мора
Шрифт:
Люди работают шесть часов. Чему же они посвящают остальное время? Науке, отдыху, искусству, учебе. Дети учатся все, а для взрослых устраивают публичные лекции. Ты хочешь совершенствовать свое мастерство, свои знания — пожалуйста! Лекции — и на самые разнообразные темы — читают утром, до работы, когда человек бодр и свеж. А вот прогулки, беседы, «умные игры» (азартных утопийцы не знают), игры, требующие смекалки, развивающие ум, физически полезные, — всем этим утопийцы занимаются по вечерам. Впрочем, твердых установлений насчет того, кто чем должен заниматься после
Не после смерти, не в райских кущах, как учила в Англии, да и повсюду во времена Мора церковь, а на земле счастлив утопиец. И счастье это — в радости от труда, в наслаждении жизнью, в той свободе, которой обладают жители Утопии.
На острове нет ни одной наследственной должности. Все должности, имеющие отношение к управлению, выборные. Это почетные обязанности, ибо никаких преимуществ и выгод они не дают. В большинстве случаев устанавливаются определенные сроки полномочий выборных лиц. Единственная пожизненная должность — должности князя города. Но если князь захочет навязать народу свою волю, его свергнут.
«…Уголовным преступлением считается принимать решение по общественным делам помимо сената или народного собрания. Иногда дело переносится на собрание всего острова».
Кто путем происков стремится получить какую-либо должность, не получает ее. Не получает вообще никакой.
Зато достойным гражданам в память об их подвигах во славу Отечества устанавливают статуи на площадях.
Правда, в этом обществе свободных и равноправных граждан есть рабы, люди, выполняющие тяжелые, грязные работы. Это преступники, осужденные за какие-либо провинности. Или не пожелавшие сдаться военнопленные. Бедняки из других стран, которые предпочитают, стать рабами у утопийцев, чем умереть с голоду в своем стране.
Но рабы тоже собственность всего государства. И рабство не наследственно. Любой раб, если он честно трудится, может снова стать свободным.
Красивые, благоустроенные города. Дворцы-столовые; трудовое воспитание с юных лет. Женщины, которые работают наравне с мужчинами и наравне с ними имеют возможность свободные часы посвящать науке, искусству. Образцовые дороги. Медицинская помощь для всех — по четыре «прекрасно устроенных и преисполненных всем нужным для восстановления здоровья» больницы в каждом городе. Почет и уважение старикам. Герб, на котором изображены орудия и плоды труда: серп, молот, колосья.
И еще одно, уже совершенно удивительное для раздираемой бесконечными церковными распрями современной Мору Европы: в Утопии — полнейшая веротерпимость. Хочешь видеть бога в солнце — твое дело. Хочешь почитать луну — пожалуйста. Хочешь поклоняться Христу — никому до этого нет никакого дела. Можешь вообще не верить ни в каких богов.
Человек должен быть и внутренне свободен. Навязывать силой свою веру, свои идеи, свою религию или оскорблять веру другого человека — преступление.
Целыми пригоршнями рассыпал в своей «Утопии» поистине золотые мысли Мор. За страшным ликом своего времени виделись ему другие времена и другие порядки. Разум, справедливость, свобода, братство.
Все от бога, учила церковь. Счастье и горе, богатство и нищета — все от бога. У каждого свой удел, и человек не может его изменить.
Нет, говорил в своей книге Мор. Жизнь человека — в его руках. Человек должен своей судьбой распоряжаться сам. Надо только для этого переустроить мир.
В его словах глубокая правда. Ее можно, конечно, не признавать, можно делать вид, что ее не существует. Можно вообще объявить (что, кстати, и ныне делают многие зарубежные биографы Мора) «Утопию» игрою ума безвредного чудака-фантаста.
Но вряд ли стоит доказывать, что это не так. Поистине опередив время, сумел разглядеть Мор в глубинах мрачного века ростки будущего. И он твердо верил, что его идеи дадут всходы в душах людей.
Всю силу властной своей любви к свободе, правде, ненависть ко лжи, насилию, неравенству вложил в «Утопию» Мор.
…Не Англию ли имел в виду Мор — такой, каком ему хотелось ее видеть, когда, повествуя о «далеком острове Утопии», насчитывал там 54 города — ровной столько же, сколько в современной ему Англии? Когда рассказывал о главном городе Амауроте и о реке, Анадре, на которой он стоит, реке, расширяющейся перед самым городом до полумили и впадающей в океан? И о мосте, соединяющем город с противоположным берегом — не на деревянных столбах, а на прекрасных каменных арках.
Кто знает, не вспоминал ли он при этом знаменитый Лондонский мост? Известный всем мост, с его большими и малыми лавками, рынками, мастерскими.
На этом мосту возвышалась башня, на вершине которой на железных пиках выставляли головы казненных по приказу короля.
…Пройдут годы, и голова Мора тоже будет выставлена на этом мосту.
Но пока никому, в том числе, разумеется, и Мору, ничего подобного не может и привидеться. Лондонское купечество, которому он оказал важные услуги, чуть ли не на руках носит своего любимца. Его друзья-гуманисты в восторге от «Утопии».
Мор доволен. «Ты не знаешь, как я счастлив, как я вырос в собственных глазах, как высоко поднимаю свою голову», — писал он Эразму. А великий Эразм в одном из писем к философу Колу скажет твердо и определенно: «Если ты не читал «Утопии» Мора, постарайся ее достать, коли хочешь посмеяться и увидеть те источники, откуда проистекает почти все зло в государстве».
Едва успевает выйти в свет первое издание, как в конце 1516 года в Париже выходит второе. Затем третье и четвертое — в 1518 году. Она будет выходить во всех странах, эта книга, — в одних раньше, в других позже. В XVI веке, XVIII, XIX, XX!
…Летом 1517 года в Лондоне, а потом и во всей Англии вспыхивает какая-то страшная эпидемия. Люди замертво падают на улицах. Замирает деловая жизнь, королевский двор кочует из одного дворца в другой. Генрих панически боится заразиться. Обтирания уксусом, окуривания начинаются с самого утра. Окна не открывают: свежий воздух, как не без ехидства заметит Эразм, не очень в чести во дворцах английского монарха.
Мор и его семья благополучно избегают хвори. У них никто не болен, все обстоит благополучно. Со вздохом облегчения пишет он об этом в одном из своих писем.