Описание некоторых моих путешествий по России

Владимир Моисеевич Фролов, прозаик, поэт и резчик

Вспоминаются слова одного мудреца:

«На что мы ищем сокровищ для глаз в чужих дальних землях, кои здесь под руками нашими и очами зреть можно».

Дневник путешествия: Город Красноярск, посёлок Ванавара на Подкаменной, Тунгуске, посёлки Байкит, Полигус, Кузьмовка, река Столбовая, посёлки Суломай, Подкаменная Тунгуска и посёлок Бор на Енисее, город Красноярск.

(Прошло 40 лет, прежде чем я записал всё это).

В большой комнате читального зала библиотеки города Красноярска на полу сидел и плакал маленький мальчик. Все, кто был в это время в читальном зале, привстали со своих стульев, чтобы посмотреть, что случилось и кто там плачет. Из всех, кто был здесь, я оказался ближе всего к малышу. Я подошёл к малышу и спросил его: «Что случилось?». Он посмотрел на меня, растёр слёзы кулачком по лицу и сказал» «Мама». Мальчику было года 4. Это был крепкий малыш, лицо его было широкоскулое, загорелое. Волосы чёрные, глаза – как бусинки, с яркими точками зрачков и немного раскосые. Мне показалось, мальчик был не русский, но какой именно национальности – я не мог определить.

Я поднял его с пола, посадил на рядом стоящий стул и спросил: «А где твоя мама?». Он показал мне на стул, на котором сидел, и сказал, что здесь была мама и ушла.

Пока я беседовал с мальчиком, в читальный зал вошла молодая женщина – она быстро, почти бегом, шла в нашу сторону. Как только малыш увидел её, он перестал плакать и, указывая на эту женщину рукой, повеселел: «Вот моя мама!».

Женщина подошла к нам и взволнованно спросила: «Что случилось?». Я рассказал ей. Она взяла сына на руки, села на стул и посадила малыша себе на колени. Не обращая больше на меня внимания, она что-то говорила малышу и гладила его по головке. Речь женщины я не разобрал – язык, на котором, она говорила, был мне незнаком. Но я продолжал стоять рядом и рассматривал женщину. Ей было лет 30. Невысокого роста, крепкая, с такими же чёрными волосами, как у сына, округлым лицом, с чуть выдающимися скулами и раскосыми глазами. Я тогда подумал, что, возможно, женщина – бурятка или хакаска. Она, закончив говорить с сыном, подняла на меня глаза, и как бы оправдываясь, сказала:

– Спасибо, что присмотрели за мальчиком. Он у меня ещё маленький… Я и отошла-то всего на минутку, чтобы сдать книги, которые мы брали для чтения, а там очередь, вот я и задержалась. Придётся сегодня уйти из библиотеки, а то он расстроился, и не отпустит больше меня. Я учительница начальных классов, мы с сыном приехали к родственникам в город. Здесь очень хорошая библиотека – для работы хочу кое-что записать, но вот сегодня малыш расплакался – придётся уйти.

– А на каком языке вы говорили с сыном? – я не справился с любопытством.

– На эвенкийском, – ответила она. – Мы приехали из Ванавары.

Это слово для меня прозвучало как выстрел. Ванавара.

– Знаете, где это? – спросила женщина.

– Нет…

– А знаете, где упал Тунгусский метеорит?

– Да, – ответил я, – на Подкаменной Тунгуске.

– Вот он и упал в 80 километрах от посёлка, где мы живём. Это Ванавара.

И опять это слово пронзило меня.

Потом она собрала со стола листочки, книжки, взяла сына за руку, и они ушли.

Я вернулся за свой стол в читальном зале библиотеки. Я тоже кое-что выписывал из здешних книг по истории города Красноярска. Я сел за стол, но писать почему-то сразу расхотелось.

Ванавара, Ванавара… Это слово я вдруг стал повторять и повторять, и звучало оно, будто боевой клич: Ванавара! Ванавара! Почему-то мне сразу представились всадники Чингисхана, всадники индейцев, несущихся с боевым кличем: «Ванавара! Ванавара!».

Жаль, что я не спросил у той женщины – может, она знает, что значит слово Ванавара на эвенкийском языке. Работать в библиотеке уже не хотелось, и я вышел на улицу. Все следующие дни меня не отпускало ощущение того, что я должен узнать, что такое Ванавара, почему там живут эвенки и как они попали на Подкаменную Тунгуску. И вообще, кто они?

Но прежде, чем продолжить рассказ о моих мучениях, несколько слов о том, как я оказался в городе Красноярске и почему работал в его библиотеке.

Шёл 1968, мне был 31 год. В 1965 году я окончил Казанский авиационный институт и уже пятый год работал в одном из городков Красноярского края. Каждый год, как только позволяло время (был отпуск) и средства, всегда – один или с товарищами – я уходил в путешествия в тайгу. А это Хакассия, Тува, Реки Енисея, Манна, Подкаменная и Нижняя Тунгуски, Ангара, Обской север, Мангазея, Саяны и целый ряд других мест.

Всё моё детство и юность прошли на Севере, в тундре и тайге. Мы с родителями жили в Салехарде, в деревне под Ханты-Мансийском, в Самарово. Я бывал на реке Оби, северном Урале, Иртыше. Тундра и тайга – моя родина, моё детство – никогда они надолго не отпускали меня. Эти места всегда живут в моей душе.

Странно бывает в жизни. Плачущий мальчик в читальном зале библиотеки и незнакомая женщина эвенкийка вдруг задали мне задачу, которая уже много дней волновала меня. Эта же встреча определила маршрут моего нового путешествия – Подкаменная Тунгуска.

Но прежде, чем отправиться в любое путешествие (выйти на маршрут) – пешее или водное, я всегда собирал материалы о том, что я могу встретить на этом маршруте. Материалы о жителях тех мест, об их обычаях и вере, климате, животном и растительном мире, историю этой местности. Кем были первые люди, которые заселяли эти земли, когда они пришли. И всегда открывались такие интересные факты о маршруте путешествия, что если бы я этого не делал, то, наверняка, так и не узнал бы многое о своей Родине и народах, живущих на её громадной территории.

Именно по этой причине я в очередной раз оказался в библиотеке города Красноярска, собирая сведения, материалы по истории города.

Не стали исключением и эти дневниковые записи (которым вот уже 40 лет) об одном из моих путешествий. Прошло 42 года от начала работы над этими дневниками и, конечно, жизнь тех людей, с которыми я встречался, да и места, где это случалось, изменились и, возможно, сейчас всё совсем по-другому. Но в моих записях сохранилось то, что я видел и испытывал более 40 лет назад в путешествии по Подкаменной Тунгуске.