Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами)
Шрифт:
Когда ему на пытке, в присутствии отряженных для этой цели знатнейших государственных советников, были заданы вопросы о некоторых пунктах и он был допрошен, он сказал: он не почитает никого, за исключением вельможи и боярина Никиты Ивановича Романова, достойным вести переговоры с ним. (А боярин этот был давно известен ему своей храбростью и добрым нравом.) Пришлось, вследствие этого, двум из бояр отправиться к Никите и просить его зайти к нему. Тем временем Тимошка попросил пить, и когда ему принесли деревянную чашку с квасом или слабым пивом, он отказался от кваса и не захотел пить из деревянной чашки, требуя, чтобы ему дали испить меду из серебряного сосуда. Когда исполнили эту его просьбу, он поднес сосуд ко рту, но отпил лишь немного. Когда теперь боярин Никита с двумя другими боярами вошли к нему, он смиренно поклонился ему, но еще упорнее стал утверждать, что он сын царя Василия Ивановича Шуйского. Ему, однако, было сказано и доказано, что он сын Дементия Анкудинова, простого торговца холстом в Вологде, а вовсе не из великокняжеского рода Шуйских. Покойный великий князь Василий Иванович Шуйский вовсе не имел детей,
Во время пытки ему была представлена родная его мать — ныне монахиня; она, горько плача, жаловалась на его несчастье и увещевала его отказаться от своего безумия, признать истину и умолять царя о милости. Тимошка печально смотрел на нее, но представился, будто не узнает ее. Ему дали очную ставку и с писцом Иваном Песковым, которому он накануне бегства доверил своего сына; одновременно с писцом показали ему и сына. Песков сурово напустился на Тимошку: достаточно уже он пробавлялся ложью и обманом, вызвав и на него, Пескова, высокую его царского величества немилость и причинив ему сердечную скорбь; вспомнил бы он о Боге и признал правду; не его ли это сын, которого он, Песков, теперь к нему сажает? Следует, однако, знать, что сына этого Тимошка произвел на свет не с законной своею женою, а со служанкою. Тимошка посмотрел на обоих, поздоровался с Песковым, но больше не хотел говорить с ним ни слова. Хотя и приводили к нему для очной ставки многих прежних его добрых знакомых и друзей, бывших одновременно с ним писцами, хотя все они увещевали его признать правду, все-таки он на все их речи, так как достаточно уже был уличен, отвечал молчанием. Его осмотрели и нашли, что он был обрезан. Его увели с места пытки и на другое утро опять привели сюда и допрашивали о некоторых пунктах. Он, однако, ни на один не желал ответить. Тогда его с пытки перевели на большую площадь перед Кремлем, прочли о его преступлениях и объявили приговор о нем: его ведено было изрубить в куски. Его сейчас же раздели, разложили на земле, отрубили топором сначала правую руку ниже локтя, затем левую ногу ниже колена, потом левую руку и правую ногу и мгновенно затем голову; казнь он перенес, не выражая страданий. Отрубленные куски тела были насажены на пять поставленных стоймя кольев и стояли так до следующего дня; туловище же осталось на земле между кольями и ночью было съедено собаками. На следующее утро оставшиеся кости туловища слугами палача были собраны, отрубленные куски вместе с кольями сложены в сани и все это за городом брошено в яму для падали.
Его бывший слуга Костька должен был смотреть на казнь своего господина. Так как он во всем добровольно сознался, то ему была подарена жизнь, но за нарушение присяги его царскому величеству ему объявлен был такой приговор: ему надлежало отрубить три первых пальца на правой руке. Так как, однако, вера их, прежде всего, требует, чтобы они крестились и благословлялись правой рукою, то, по заступничеству патриарха, его помиловали: наказание было совершено над левой рукой. После этого он был сослан в дальний город в Сибири, где ему доставлены все средства для пропитания в течение всей его жизни. В этот же день и час, когда происходила казнь, польского малого посла или посланника, только что прибывшего в Москву, вели на аудиенцию и нарочно провели через место казни, чтобы он видел ее и мог сообщить, что Лжешуйский, одно время находившийся в Польше, казнен. Вот каков был на самом деле Лжешуйский и какой он получил конец.
Глава XLV
(Книга III, глава 13)
О короновании нынешнего великого князя Алексея Михайловича и о том, как вообще происходит коронование
Как выше сказано, в 1645 г. по Р. X., 12 июля, скончался великий князь Михаил Феодорович всея России. Сейчас же на следующий день, 13 июля, его сын, Алексей Михайлович, на 16 году жизни, приветствован был как царь и великий князь всея России, и в тот же день еще, по единогласному решению всех бояр, вельмож и всей общины, короновали его и присягнули ему.
Это коронование, по стараниям вельможи Бориса Ивановича Морозова, бывшего гофмейстером и воспитателем молодого государя, по некоторым причинам, должно было совершиться так быстро, что не все в стране, кто желал, могли явиться для присутствия на нем.
При короновании московитских великих князей, если оно происходит по обычному способу, соблюдается следующее.
В Москву призываются все митрополиты, архиепископы и другие епископы и игумены, князья, воеводы и должностные лица, равно как и знатнейшие купцы со всей России и из всех провинций, подчиненных великокняжеской власти.
Когда коронование должно начаться, патриарх с митрополитом и остальным клиром направляются в большую кремлевскую церковь. За ними следует новый великий князь с государственными советниками, боярами и должностными лицами.
В церкви устроен высокий помост в три ступени высотою, выстланный дорогими коврами. На нем стоят три стула, покрытые золотой парчою: один для великого князя, другой для патриарха, а на третьем лежит шапка, осыпанная великолепными драгоценными камнями и крупным жемчугом; вверху у нее кисть, к которой прикреплена золотая коронка с алмазами. Рядом с этой шапкой лежит и великолепная одежда [150] из золотой парчи, повсюду кругом осыпанная жемчугом и драгоценными камнями и подбитая очень черными соболями. Эту одежду, по их словам, великий князь, по имени Димитрий Мономах [151] получил из Кафы в войну с татарами и назначил служить для коронования великих князей.
150
великолепная одежда — знаменитые бармы.
151
Димитрий Мономах. Такого князя не было.
Когда царь с боярами входит в церковь, священники начинают петь. После этого патриарх читает молитву, призывая Бога, св. Николая и других святых, чтобы они приняли участие в этом короновании. Потом выступает знатнейший государственный советник с избранным великим князем, обращается к патриарху с речью и сообщает ему, что они приняли в цари ближайшего наследника престола российского государства, и желают, чтобы он, патриарх, благословил и короновал его. После этого патриарх ведет кандидата вверх на помост, сажает его на престол, держит у лба его золотой, осыпанный великолепными драгоценными камнями крестик и благословляет его. Затем один из митрополитов читает следующую молитву, записанную Петреем в его русской хронике: «Господь Бог наш, Царь всех царей, Ты, который через пророка Твоего Самуила избрал слугу Твоего Давида и помазал его в цари народа израильского, услышь теперь нашу молитву, которую мы, недостойные. Тебе приносим, и воззри со святой высоты на сего Твоего верного слугу, сидящего здесь на престоле и Тобою возвышенного в цари народа Твоего, спасенного кровью Святого Твоего Сына. Помажь его маслом радости, охрани его силою Твоею, возложи на голову его венец, драгоценными камнями украшенный, дай ему долгую жизнь и дай ему в руки царский скипетр, посади его на престол справедливости и подчини ему все варварские языки, дай сердцу и уму его всегда находиться в страхе Твоем, чтобы он всю свою жизнь был послушен заповедям Твоим, дай отойти от него всем ересям и ошибкам, научи его, чтобы он защищал и сохранял все, что указывает и чего желает святая греческая церковь. Суди народ Твой по справедливости, окажи милость бедным, чтобы они могли войти в жизнь вечную». Эту молитву патриарх заключает громким возгласом: «Твое есть царство, сила и слава, и да будет с тобою Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой».
После этой молитвы два епископа должны взять со стула одежду и шапку и держать их в руках, а патриарх велит боярам, также вступившим на помост, надеть великому князю одежду. Вновь при этом он благословляет его. После этого он передает шапку с короною боярам, велит им надеть ее на великого князя и говорит: «Во имя Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого» и благословляет его в третий раз. Затем патриарх призывает все духовенство, находящееся в церкви, чтобы каждое из духовных лиц подошло и рукою благословило великого князя. Когда это совершится, патриарх и великий князь садятся на стулья, но вскоре опять встают. Вслед затем священники начинают петь ектению: «Господи помилуй» и при каждом третьем слове всякий раз называют великого князя. Потом они все опять садятся, один из митрополитов идет к алтарю и говорит громким голосом: «Бог да сохранит нашего царя и великого князя всея России, возлюбленного Богом и нам дарованного, в добром здравии и долгоденствии». Это же пожелание повторяют другие попы и вельможи, здесь присутствующие или стоящие вне церкви, и при этом поднимают восторженные крики. Все вельможи бьют челом его царскому величеству и целуют его руки. После этого патриарх один выступает перед великим князем и произносит увещательную речь следующего содержания: «Так как ныне он Божиим промыслом государственными, светскими и духовными чинами поставлен и венчан великим князем всея России и ему вверено важное управление странами, то пусть он любит при этом Бога, живет по законам Его и по ним править суд, а также да защищает и распространяет он истинную греческую религию».
После этого вновь произносится великому князю благословение, и он идет в лежащую напротив церковь Михаила Архангела. Тем временем деньги бросаются среди народа, а в церквах вновь поют ектению. Потом великий князь опять отправляется в церковь св. Николая, а затем, в сопровождении государственных советников, отправляется в большой зал, где и духовным и светским вельможам подается великолепное угощение. При этом так напиваются, что многие из них не знают, как и домой попасть.
Титул, который в настоящее время русские дают своему великому князю, — следующего рода:
«Великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Великия и Малыя России, самодержцу московскому, киевскому, владимирскому, новгородскому, царю казанскому, царю астраханскому, царю сибирскому, государю псковскому и великому князю тверскому, югорскому, пермскому, вятскому, болгарскому и иных, государю и великому князю Новгорода низовыя земли, черниговскому, рязанскому, ростовскому, ярославскому, белоозерскому, удорскому, обдорскому, коцдинскому и всея север-ныя страны повелителю, государю иверской земли, карталинских и грузинских царей и кабардинской земли, Черкасов и горских князей и многих иных восточных, западных и северных государств и земель отчичу, дедичу (т. е. со времени многих предков) и наследнику, государю и обладателю».