Опиумная война
Шрифт:
Она никогда не встречала такие глаза. Невероятно огромные глаза на узком лице. У него не было ни зрачков, ни радужки.
Рин с деланым спокойствием взяла ложку.
— Да, это я.
Уголок его губ приподнялся.
— Алтан сказал, у тебя какие-то проблемы.
Бацзы поперхнулся и закашлялся над тарелкой.
Рин почувствовала, как щеки полыхнули жаром.
— Что-что?
Они с Алтаном полдня обсуждали именно это? Мысль о том, что Алтан говорит о ее изъянах с незнакомцем, была глубоко унизительна.
— Тебе
«Могу поспорить, что натравлю его на тебя хоть сейчас, говнюк».
Она крепче сжала ложку.
— Я над этим работаю.
— Алтан, похоже, считает, что ты застряла.
Судя по виду Юнегена, он явно хотел оказаться где-нибудь в другом месте.
Рин стиснула зубы.
— Он ошибается.
Чахан покровительственно улыбнулся.
— Могу тебе помочь. Я его Провидец. В этом я мастер. Я путешествую по миру духов. Разговариваю с богами. Я не вызываю их, но знаю путь в Пантеон лучше, чем кто-либо другой. И если у тебя проблемы, я могу помочь тебе снова найти путь к богу.
— У меня нет никаких проблем, — огрызнулась она. — На болотах я испугалась. А теперь не боюсь.
И это была правда. Рин подозревала, что могла бы вызвать Феникса хоть сейчас, прямо в столовой, если бы попросил Алтан. Если бы Алтан снизошел до разговора с ней, не считая приказов. Если бы Алтан доверил ей более серьезное задание, чем патрулировать городские кварталы, где ничего не происходило.
Чахан поднял брови.
— Алтан не так в этом уверен.
— Тогда пусть Алтан прочистит мозги, — рявкнула она и тут же пожалела об этом. Одно дело — разочаровать Алтана, но жаловаться его заместителю — совсем другое.
Все за столом перестали притворяться, что едят. Бацзы и Юнеген ерзали, как будто хотят уйти, и косились в сторону.
Но Чахан только развеселился.
— Так ты считаешь его говнюком?
Внутри у Рин полыхнула ярость. Испарились последние остатки осторожности.
— Он нетерпелив, слишком требователен, параноидально подозрителен и…
— Слушай, сейчас все на грани, — поспешно прервал ее Бацзы. — Не стоит жаловаться. Чахан, нет нужды говорить… В смысле…
Чахан забарабанил пальцами по столу.
— Бацзы. Юнеген. Я хочу поговорить с Рин наедине.
Он говорил таким властным тоном, так надменно, что Рин уже ждала, как Бацзы пошлет его куда подальше, но Бацзы с Юнегеном просто забрали миски и вышли из-за стола. Она потрясенно смотрела, как они молча ушли в другой конец зала. Даже Алтану не подчинялись так беспрекословно.
Когда никто не мог их услышать, Чахан подался вперед.
— Если ты еще когда-нибудь заговоришь об Алтане в таком тоне, — спокойно сказал он, — я тебя убью.
Чахан мог запугать Бацзы и Юнегена, но Рин слишком разозлилась, чтобы бояться.
— Ну, так попробуй, — огрызнулась она. — Хотя мы не можем вот так разбрасываться воинами.
Чахан
— Алтан сказал, что с тобой непросто.
Рин ответила настороженным взглядом.
— И он не ошибся.
— Так, значит, ты его не уважаешь.
— Уважаю. Просто я… Просто он…
Другой. Параноик. Не тот командир, каким я его себе представляла…
Ей не хотелось признавать, что Алтан ее пугает.
Но Чахан заговорил с удивительным сочувствием:
— Ты должна понять. Алтан недавно стал командиром. Он пытается разобраться, что делать, в точности как ты. Он напуган.
Напуган? Рин чуть не засмеялась. За последние две недели Алтан задумал столько операций, как будто пытается в одиночку одолеть Муген.
— Алтан не знает, что такое страх.
— Алтан, вероятно, самый лучший мастер боевых искусств в сегодняшнем Никане. А может, и в мире, — сказал Чахан. — Но всю жизнь он только подчинялся приказам. Смерть Тюра нас ошеломила. Алтан не был готов занять его место. Ему трудно быть командующим. Он не знает, как наладить отношения с наместниками. Он живет на пределе. Пытается вести войну силами взвода из десяти человек. И вот-вот ее проиграет.
— Думаешь, мы не удержим Хурдалейн?
— Думаю, мы никогда и не собирались его удерживать. Хурдалейн — это жертва, за его кровь мы купили время. Алтан проиграет, потому что Хурдалейн невозможно удержать, и когда это произойдет, то сломает Алтана.
— Алтана не сломить, — возразила Рин.
Алтан — самый сильный боец, какого она видела. Алтана не сломить.
— Алтан куда более уязвим, чем тебе кажется, — сказал Чахан. — Он сгибается под тяжестью ноши командования, разве ты не видишь? Это для него новая территория, и он прилагает столько усилий, потому что ему нужна только победа.
Рин закатила глаза.
— Всей стране нужна победа.
Чахан покачал головой.
— Я не об этом. Алтан привык побеждать. Его всю жизнь возносят на пьедестал. Он же последний спирец, национальное достояние. Лучший студент академии. Любимчик Тюра среди цыке. Его постоянно кормили похвалами — как он хорош в разрушении, но здесь он похвал не получает, тем более когда свои же бойцы его не слушаются.
— Я не…
— Да брось, Рин. Ты ведешь себя, как стерва, и только потому, что Алтан не гладит тебя по головке и не говорит, какая ты молодец.
Она встала и хлопнула ладонями по столу.
— Слушай, говнюк, не учи меня, как себя вести.
— И все же это моя обязанность как лейтенанта подразделения. — Чахан неспешно оглядел ее с таким самодовольным видом, что Рин задрожала от желания приложить его об стол физиономией. — Твой долг — подчиняться. А мой — проследить за тем, чтобы ты не облажалась. Так что давай-ка, подбери нюни, научись вызывать проклятый огонь и избавь Алтана хотя бы от одной проблемы. Все ясно?