Ополченец
Шрифт:
— Он до утра в двери скрёбся, впустить умолял, — всхлипнула Маруся. — Я думала, помру со страху.
— Судя по укусу, — вмешался в разговор Егор, — упырь молодой совсем, в первый раз на человека вышел. Обычно они аккуратнее кусают.
— И куда он потом делся?
— А кто ж его знает! — всплеснула руками тётка Наталья. — Как петух запел — так он и ушёл. Известное дело, упыри солнечного света боятся.
— Молодые боятся, — уточнил Егор. — Те, что постарше, покрепче, могут и днём — ежели припрёт. Хотя, конечно, тьму предпочитают.
Я поморщился. Упырь — это как-то совсем уже скверно. Согласно справочнику, упырь — это нечто типа вурдалака, только версии 2.0. Дополненный и улучшенный. Сильнее, опаснее, умнее. Место обитания — кладбища. С кладбищ упыри наведывались к родным и близким, а как те закончатся — к дальним родственникам. Иные, особо одарённые, подстерегали ночных гуляк — опять же, возле кладбищ.
Спрашивается: какого хрена забыл упырь здесь, у меня в усадьбе?! У меня тут ни кладбища, ни хрена.
Хотя…
— Так, стоп! — поднялся я. — Егор! Идём, мысля есть. Данила! Где Данила?
— С Груней, к себе пошёл, — сказала Наталья. — Не трогали бы вы их, ваше сиятельство. Девка такого страху натерпелась, мало ли чего…
— Ну да, понимаю, — кивнул я. — Ладно, обойдёмся. Лопату мне только нарисуйте. А лучше пару.
Лопаты Тихоныч нам выдал. Одну я закинул себе на плечо, другую взял Егор.
— Упырь-то как выглядел? — спросил я.
Тихоныч развёл руками.
— Ну… Как упырь.
Захар, который, естественно, увязался с нами, хохотнул:
— Ну да, так и выглядел. Весь в земле, грязный! Страшный, как смерть, глазищи пылают.
— Ясно, — кивнул я. — Потому его никто и не узнал.
— Кого не узнал? — спросил стремительно побледневший Тихоныч.
— Никого, — отрезал я. — Иди к себе, Тихоныч, отдыхай. Решим вопрос.
Втроём мы вышли к достопамятному оврагу, где несколько дней назад я и Данила прикопали Мандеста. Земля выглядела так, будто её кто-то вот только что поворошил граблями.
— Это что — могила?! — вытаращил глаза Егор.
— Ну типа того, да.
— На неосвящённой земле?! Да это же…
— Ну извиняй. Ситуация сложилась такая, что не успел за священником послать.
— Что ж за собаку тут так прикопали?
— Да был один… Неважно. Давай-ка — раз-два, взяли!
Слежаться земля не успела, разрыли быстро. Как только моя лопата ткнулась во что-то, похожее на плоть, снизу послышался утробный рык.
— Мать моя! — воскликнул Захар и сделал пару шагов назад. Одной рукой принялся шарить в сумке в поисках подходящего амулета.
Упырь Мандест, пробуждённый ото сна, выглядел и вправду стрёмно. Увидел бы я такую образину ночью — непременно бы выругался матом. Сейчас сдержался. Всё-таки аристократ почти, надо соответствовать.
Мандест подскочил в воздух на пару метров, приземлился на ноги и завыл. Глаза — ночью они наверняка действительно горели, а сейчас, при свете дня, еле светились, — уставились на солнце.
Упырь выл, скребя когтями грудь. Я даже разглядел на рубашке отверстие от кинжала.
Отбросил лопату, выхватил меч. Егор последовал моему примеру.
Упырь резко опустил голову и уставился на меня. Из глаз его текли слёзы.
Я мысленно сотворил Знак Удара. Голова упыря резко отклонилась назад, он попятился и упал в овраг.
— Получи-ка! — прорычал Егор и обрушил на тварь Красного Петуха.
Пламя, которое легко и просто пожирало мертвечину, казалось, лишь разозлило Мандеста. Он вылетел из него, как сам дьявол, и накинулся на меня.
Я скастовал Кольчугу и пырнул тварь мечом в область сердца. Про сердце в справочнике ничего не говорилось, но меня инстинктивно потянуло туда.
Лезвие пронзило плоть, однако упырь и не подумал по этому поводу переживать. Так, рыкнул коротко и попёр на меня, нанизываясь на меч. Я поспешно его выдернул, чтобы не остаться без оружия.
Егор махнул своим — отсёк бы твари голову. Но Мандест ловко присел, пропустил лезвие над головой, а потом в неуловимом движении сместился влево и плечом толкнул Егора. Охренеть какой шустрый стал, стоило в упыря превратиться. При жизни таким не был. Егор отлетел в сторону, только ноги мелькнули.
А упырь застонал, скаля кривые клыки. Я вдруг заметил, что от него поднимается то ли дым, то ли пар. Набирающее силу солнце делало своё дело.
Мандест снова двинул на меня, словно я и был его целью. Что, впрочем, ни разу не удивительно. Расстались-то мы с ним так себе, наверняка осадочек остался.
Я поднял руку навстречу. На этот раз бить в лобовую не стал, направил Удар в колено. Раздалось характерное «хрясь!» — и левая коленка упыря выгнулась в обратную сторону. Он завопил и рухнул, упираясь руками в землю.
Подняться уже не смог. Дым валил всё гуще, в районе шеи даже показалось небольшое пламя.
Я подскочил к нему и поднял меч.
— Должен остаться только один! — сказал я и рубанул со всей мочи.
Голова отлетела, как удачно поддетый ногой футбольный мяч. Тело упыря рухнуло и загорелось само собой, без всяких Красных Петухов.
А в меня ударила молния.
Ух, зараза! — у меня аж дыхание перехватило, я попятился и чудом удержался на краю оврага. В глазах на секунду потемнело, но быстро разъяснилось.