Оппоненты Европы
Шрифт:
– Вам не предлагали работать в банке? – спросила она.
– Нет, – ответил он, – никогда не предлагали. Иначе я бы стал обращать внимание и на кредитоспособность самих банкиров.
– С вами было бы очень интересно дружить, – призналась Мадлен.
Он задумался. Затем неожиданно спросил:
– Вы говорили, что знаете русский язык?
– Да, но не очень хорошо.
– У русских гусар была традиция, – вспомнил Дронго, – чтобы стать настоящими друзьями, они должны были выпить на
– Я вас не поняла. Как это?
– Перекрещиваете руки и пьете, чтобы потом расцеловаться и стать друзьями, – вспомнил Дронго.
– Кофе подойдет?
– Боюсь, что нет.
Он повернулся и заказал у бармена две рюмки коньяка. Когда им принесли коньяк, он протянул одну рюмку Мадлен.
– Я не очень люблю коньяк, – призналась она.
– Это чисто символически, – пояснил Дронго, – давайте перекрестим руки и чокнемся.
Они так и сделали. Оба пригубили свои рюмки. Затем отставили их в стороны.
– Что теперь? – спросила Мадлен.
– Нужно трижды поцеловаться, – предложил он, – и стать друзьями на всю жизнь.
– Надеюсь, что не в губы, – прошептала она.
– Только в щеку, – пробормотал он.
Они сблизились. Она повернула голову налево, он направо. И их губы соприкоснулись. Оба искренне собирались завершить ритуал дружескими поцелуями. Но все получилось иначе, их словно подтолкнули друг к другу. Поцелуй получился слишком долгим для брудершафта. И довольно интимным для бара вагона-ресторана. Мимо них проходили тактичные европейцы, которые не смотрели в их сторону.
И в этот момент раздался чей-то женский крик. Затем другой. Еще несколько громких мужских голосов.
– Кажется, нас вовремя остановили, – пробормотала Мадлен, отстраняясь от него.
– Что-то случилось, – сказал он, оглядываясь на другой вагон, откуда слышались крики.
– Надеюсь, что теперь мы останемся друзьями, – сказала она.
– Убежден, – кивнул Дронго, – но давайте посмотрим, что там произошло. Только держитесь за мной. А еще лучше – оставайтесь здесь, и я сам все проверю.
– Я пойду с вами, – решительно произнесла она.
– Пойдемте, – согласился Дронго.
Они прошли в соседний вагон. Оказалось, что крики доносились из третьего вагона. Вагона первого класса, в котором они ехали. Там уже толкались люди. Туда подошел проводник. Все стояли растерянные, не понимая, что именно происходит. В первом ряду сидела полная женщина, которой было плохо. Ей давали воду, какие-то таблетки, пытались успокоить ее. Стоявший рядом мужчина, очевидно врач, пытался каким-то образом помочь ей. Лицо у женщины было в крупных красных пятнах, вероятно, она была гипертоником.
Больше всего людей толпилось у туалета. Дронго увидел, как сквозь толпу протискиваются журналисты Морзоне и Хмайн, которые не скрывали своего любопытства. У обоих в руках были телефоны. Очевидно, Морзоне имел не один телефон, а несколько, как раз для подобных случаев.
– Пропустите, – кричал он на нескольких европейских языках, – пропустите полицию.
– Вот какой тип, – покачала головой Мадлен, – даже здесь он лжет, пытаясь что-то сфотографировать. Как вы думаете, что там произошло?
– Не знаю. Но пробиться туда просто невозможно. – Дронго обернулся к женщине, сидевшей в первом ряду и задыхавшейся от увиденного. Было понятно, что она перенервничала.
– Что? – спросил Дронго. – Что вы там увидели?
Женщина пробормотала что-то по-французски. Он обернулся к Мадлен, стоявшей рядом:
– Что она говорит?
– Говорит, что увидела убитого, который свалился прямо на нее, – перевела Мадлен.
– Там был убитый? – переспросил Дронго.
Госпожа Броучек перевела его вопрос.
– Да, – подтвердила несчастная.
– Как она узнала, что он убит? – задал Дронго еще один вопрос.
– Увидела его лицо и кровь на рубашке, – перевела Мадлен.
Стоявший рядом врач что-то недовольно сказал. Но Мадлен сразу ему ответила. Врач замолчал, наклоняясь к свидетельнице.
– Он недоволен, что вы допрашиваете женщину, которая находится в таком тяжелом состоянии, – пояснила госпожа Броучек, – но я объяснила ему, что вы известный сыщик и можете помочь в расследовании этого преступления.
– Нужно остановить поезд, – крикнул кто-то из толпы, – прямо сейчас.
– Правильно, – закричали другие, – остановите поезд. Проводник, остановите поезд.
– Что они кричат? – спросил Дронго.
– Хотят остановить поезд, – пояснила Мадлен.
– Ни в коем случае, – сразу сказал Дронго, – нельзя останавливать поезд. Ведь если там убитый, то его убийца может быть рядом с нами. А если мы остановим поезд, он сможет сбежать. Скажите об этом громко по-французски, чтобы вас поняли.
Мадлен громко повторила его слова. Все испуганно замерли. Затем люди стали осторожно отодвигаться друг от друга. Все неожиданно осознали, что убийца может находиться в этом поезде, рядом с ними. Воспользовавшись общей растерянностью, Дронго протиснулся к журналистам, которые снимали лежавшего на полу убитого мужчину. Дронго наклонился к убитому. Сомнений не оставалось. Это был тот самый мужчина, который разговаривал с еврокомиссаром Гиттенсом на втором уровне вагона первого класса. Его убили двумя выстрелами в грудь. Дронго обернулся. За его спиной стоял сам Гиттенс. Он мрачно смотрел на убитого. И что-то спросил по-французски.