Оправа для бездны
Шрифт:
– Ты слышала, а я все помню, Айра, – прошептал Яриг. – Сурра подарил мне долгое дыхание и отправил меня в Гобенген. По его уверениям, я должен был договориться с Сади о мире. Я добрался до северной родины сайдов, хотя путь был нелегким. Но когда меня допустили в покои Сади, мои мысли спутались. Я увидел Мелаген. Я увидел прекраснейшую из женщин. Внучка Сето, дочка Исс служила Сади. Я потерял разум. Не знаю, может быть, это Сурра так устроил, может быть, когда он вставлял мне за пояс свой кинжал, он все знал заранее и все предвидел, но я почти потерял рассудок. И вот в таком состоянии меня оставили наедине с Сади. Он тоже был прекрасен. Я смотрел на него и думал, что Мелаген конечно же влюблена в него, и бессильная ненависть начинала закипать в моем сердце. А Сади… Думаю, он видел меня насквозь. Сурра не мог послать к нему убийцу, потому что всякий убийца был бы мгновенно разоблачен. Он послал к сопернику молодого и влюбчивого идиота.
– Так ты… Варух? – едва вымолвила Айра.
– Я стоял напротив Сади и лепетал вызубренное послание от Сурры, – продолжал Яриг. – А он открыто смеялся надо мной, потому что читал в моей голове все то, что я еще только собирался сказать. Он даже подсказывал мне слова, которые я должен был произнести, а потом добавил, что так же, как я выучил послание его врага, готов помочь мне навсегда запомнить образ прекрасной Мелаген, чтобы мне было легче представлять ее ночами, когда я буду спать с уродливыми наложницами или портовыми шлюхами или когда я буду заниматься самоудовлетворением, потому что моею Мелаген не будет никогда. И тут я выхватил кинжал…
– Тот, который ныне является наконечником священного копья сайдов, – потрясенно прошептала Айра.
– Я пронзил ему сердце, – выдохнул Яриг. – Я пронзил ему сердце, и сумел сделать это только потому, что не собирался этого делать до последнего мгновения. И в тот момент, когда клинок вошел в его плоть, дальше все уже делал Сурра. Его незримая рука лежала на рукояти, его сила тянула силу из Сади – силу, которой оказалось слишком много… Наверное, Сади помогала и Сето, только Сурра погиб ровно в тот день, когда я пытался убить Сади. Я почувствовал это… Впрочем, скоро я все узнаю в подробностях… Но главное не в этом…
– В чем же? – хрустнув пальцами, прервала затянувшуюся паузу Айра.
– Сади не погиб, – прошептал Яриг.
– Я не поняла… – нахмурилась Айра.
– Сади не погиб, – чуть громче повторил Яриг. – Или тот, в кого обратился Сади, не погиб. Я так и не смог никому рассказать об этом, потому что Сурра уже не слышал меня, да и я сам потерял рассудок от горя, от того проклятия, которым наградила меня Мелаген, когда увидела, что я сотворил… Я даже не помню, где я скитался и что я делал последующие несколько лет, а когда попытался вернуться в Риссус, обнаружил, что царство риссов навеки скрыто непроходимой пеленой. Сурра или я – мы не смогли убить Сади. Иначе Сурра остался бы жив. Когда кинжал входил в сердце Сади, мне показалось, что я протыкаю лезвием пустоту. Мне показалось, что еще мгновение – и кинжал растворится у меня в руках. Я почувствовал смертный ужас, который коснулся меня и который, к моему счастью или несчастью, взял на себя Сурра. Я решил, что он уже мертв, но, ужасаясь собственным действиям, оставил оружие в ране, захлестнул горло и руки Сади ремнями и повесил его на крюке для настенной лампы.
Айра в ужасе прижала к губам ладонь.
– А потом?
– Потом? – Яриг усмехнулся. – Потом в легендах все говорится примерно правильно. Вот только обо мне там больше ничего нет. Сотни лет я прятался то ли от самого себя, то ли от смерти. Ведь Сурра не дал мне бессмертия. Долгое дыхание – это только долгая нить судьбы, которую можно тянуть бесконечно, но вот и ей приходит конец.
– Почему? – не поняла Айра.
– Так сложилось, – прошептал Яриг. – Всему рано или поздно приходит конец. Зах прислуживал Сурре и, вероятно, был с ним, когда тот двигался к собственной гибели, – значит, и собственное долгое дыхание Зах взял у Сурры. Вероятно, теперь он хочет сделать его еще более долгим. Правда, он не знает, что я не собираюсь отдавать ему дара Сурры. Я хочу отдать его тебе.
– Зачем он мне? – только и сказала Айра.
– Пусть будет, – пожал плечами Яриг. – Может быть, ты поймешь, что за холод несется над Оветтой. Такой холод, что я не могу согреться уже много месяцев. Тот же самый холод, который я почувствовал, пронзая сердце Сади. Эти трое – Сурра, Сади и Сето – если и не переломили нашему миру хребет, так порядком повредили его. И боюсь, что занесли в его раны грязь. Грязь, с которой не сможет справиться никто. Тебе следует бежать, Айра. Далеко и надолго. Бежать и прятаться, потому что только в глубоких норах можно будет переждать ту бурю, что опустошит эту землю. Впрочем, я не уверен даже в этом. В крайнем случае, сбережешь себя и посмотришь, чем все это кончится… или не кончится.
– Это все? – с трудом разлепила губы Айра.
– Прости меня, – вдруг попросил Яриг.
– За что? – не поняла Айра.
– Твоя мать тоже была моей дочерью, – с трудом вымолвил Яриг.
– Так вот как! – потрясенно прошептала Айра. – Вот как пробуждаются магические способности в обычной рисске, пусть и рожденной от сына великого мага? Надо же, и искры из глаза не сыплются! А если бы я не обнаружила в себе силы, ты бы сделал меня своей очередной женой? Или изнасиловал?
– Иди. – Яриг уже стоял в дверях. – Иди к Маэлю – и жди. Как почувствуешь, что долгое дыхание Сурры настигло тебя, сразу уходи. Не позднее чем завтра. Я постараюсь обмануть Заха, но он очень силен. Он взял у Сурры много. Или использовал с умом то, что взял. Уходи, пока он будет праздновать победу, я постараюсь, чтобы он не понял, что я отдал дар Сурры дочери. Но рано или поздно поймет. Уходи и прячься. Ничто не спасет Оветту. Поверь мне, я чувствую, а скоро почувствуешь и ты. Как почувствуешь – уходи, и, чем дальше ты заберешься, тем больше надежды, что останешься жива. И не откликайся на его зов. Он станет звать тебя.
Отец выпрямился и шагнул через порог. Айра медленно сдвинула покупки в мешок, оставила на стойке несколько монет. Хозяин посмотрел на них даже не с ненавистью, а с укором.
– Прощай, я больше не приду, – невольно произнесла она по-рисски, заставив трактирщика удивленно поднять брови, и вышла наружу. Яриг уже почти пересек площадь. Маленький и сгорбленный, никак не напоминающий ненавистного убийцу Варуха, о котором Айра слышала еще юной девчонкой, он подходил к воротам внешней стены храма, которые, как и сам храм, не закрывались никогда. «Уходи», – повторила она про себя слова Ярига, сворачивая в сторону торговой площади и гостеприимного дома несчастного Маэля. Да, этот город без единого стебля или листа, без птиц и бездомного зверья, без мусора на улицах и улыбок на лицах горожан – угнетал ее, но ничто не предвещало бури, о которой говорил Яриг. Даже мертвые, чьи ступни были прибиты к столбам, не могли удивить Айру. В Скире она видела и не такое. Да и в Деште ужас на лицах переселенцев из-за Лемеги, которые кричали, что серые вырезают всех – даже детей, стариков, женщин, – не предвещал бури. Не Яриг ли сам посмеивался сквозь стиснутые зубы, что серые уже не в первый раз опустошают Оветту. Он знал? Он видел подобное не раз – и выжил. Так что же напугало его теперь, если его не напугали серые? Уходить?
Она не дошла до дома Маэля полсотни шагов. Словно две стрелы нагнали ее разом. Одна ударила по затылку, вторая пронзила сердце. Теряя сознание от нахлынувшей боли, Айра даже опустила глаза, думая увидеть вышедший из груди окровавленный наконечник, но вместо этого успела разглядеть только качнувшуюся под ногами мостовую и почувствовать боль в разбитом носу. Ничем расколовшая грудь и голову боль не походила на долгое дыхание. Или именно таким оно и должно быть?..
– Айра! – донесся откуда-то знакомый голос, и через мгновение или через вечность тонкие пальцы начали ее поднимать и вытаскивать из мельтешения теней и круговорота в глазах. – Что с тобой? Что? – причитала Ора, осторожно промокая кровь на ее лице сорванной с волос лентой.
– Ничего. – Айра говорила с трудом, нос горел, руки дрожали, но внутри, около сердца, что-то происходило. Она не могла понять, что это, но больше всего ее ощущения напоминали горький утренний хмель от кувшина горячего цветочного вина, которым еще девчонкой ей иногда приходилось согреваться в зимнем Скире. – Ничего. – Айра подняла ладонь, развела пальцы и поняла, что дрожи в них нет. Дрожит что-то внутри нее. Не дрожит – вибрирует, как вибрирует парус, поймавший попутный ветер.
– Что ты? Что ты? – испуганно повторяла Ора, уже не вытирая ей лицо – пачкая его окровавленными пальцами.