Оправданное присутствие. Сборник статей
Шрифт:
Есть какие-то факты его биографии, общеизвестность которых не делает их менее загадочными. Почему, например, Мандельштам так открыто читал стихи о Сталине («Мы живем, под собою не чуя страны»)? Это никак не спишешь на самозабвение «щегла», не способного не пропеть свою песенку. Другие стихи все же умело утаивались, а это – напоминающее дразнилку и смертельно опасное – автор зачитывал (по свидетельству В. Г. Шкловской-Корди) прилюдно и в общественных местах. Зачем?
Вызывает недоумение и какая-то слишком дружная неприязнь к Мандельштаму писательской общественности. Авторам, относящимся к товарищам по цеху с пристальным, иногда восторженным
Мне кажется, две эти загадки при сопоставлении способны отчасти объяснить друг друга. Писатели – народ чуткий, и если не любят, то за дело. Не любят, как правило, тех, кто хочет что-то отнять. Лишить каких-то привилегий.
Стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны…» написано осенью 1933 года. (И в те же дни – еще одно, «Квартира тиха, как бумага…», где «Видавшие виды манатки / На улицу просятся вон».) Весна и лето этого года особенно богаты постановлениями правительства по поводу работников пера: их съезда, их жилищных условий, их «Городка писателей». Жизнь как будто налаживалась. Государство прямо предлагало литераторам свою опеку, говорило им: «вы – на особом счету». Этот счастливо складывающийся общественный договор Мандельштам бесцеремонно попытался нарушить. И вовсе не по этическим, а по сугубо профессиональным соображениям.
Мандельштам не вполне прочитан и недопонят. Какой-то новый Лотман смог бы, наверное, отделить в его биографии темперамент от социального кода, а код – от игры по гениально угаданным новым правилам. Но кое-что угадывается и по свидетельствам в книге «Осип и Надежда…». Известно, что Мандельштам очень ценил Есенина, но в разговоре с Н. Д. Вольпин отозвался о нем с явным раздражением: «О чем он пишет?! „Я – поэт“. Стоит перед зеркалом и любуется – „Я поэт“. И чтоб мы все любовались, что он поэт». Можно расслышать здесь дальние отзвуки той ярости, которую вызывали в Мандельштаме жалобы молодых стихотворцев на то, что их «не печатают». Все это, видимо, казалось ему частными случаями профессиональной слепоты, полувменяемости: автор претендует на место, которого у него больше нет.
Продолжение разговора требует свести две цитаты. «Москва как бы приготовилась к долголетней культурной спячке… Отсиживаются. Но как долго придется сидеть, никто решительно не знает». Это запись в дневнике Н. Пунина, помеченная мартом 1925 года. Еще и в нашей жизни ощутим этот удушливый сонный туман, и в отличие от Пунина мы знаем, сколько продолжалась спячка: около тридцати лет. В пересчете на возраст культуры это два-три поколения. Тремя годами раньше (1922) Мандельштам написал, что «„Онемение“ двух, трех поколений могло бы привести Россию к исторической смерти» («О природе слова»). А в том же 1925 году перестал писать стихи, не писал пять лет и наверняка понял по собственному опыту, откуда идет подобное «онемение» и к чему приводит.
В тридцатые годы поэзия Мандельштама перешла в новое состояние, и для этого ему – как автору – нужно было родиться второй раз. Этот Мандельштам – поэт другого века и автор иного рода. Поэт настоящего , то есть тот, кто пишет ради будущего и на его языке. «Большой писатель, да и большой поэт, – сказал Мандельштам, – никогда не пишет о прошлом. Он пишет о будущем» (из воспоминаний Е. К. Гальпериной-Осмеркиной). Нет ничего удивительного в том, что время не признало своего героя. Жизненная интуиция Мандельштама казалась современникам
В стихах и действиях Мандельштама тридцатых годов происходит настоящий передел культурного мира – передел мифа. Прекращает существование миф о поэте-небожителе и властителе дум. О Юпитере, которому что-то позволено. Выветривается, становится неупотребимым и все связанное с этой мифологией терминологическое оснащение (попробуйте произнести без судороги, например, слово «вдохновение»). Мандельштам понял, что литература, основанная на подобном самосознании, уже не способна ничего сделать при новом мировом устройстве. И потребовал для нее других оснований. Он собрался отобрать у писателя его охранную грамоту, его жизненные привилегии и особый статус. Автор, ушедший как крот в историческое время, роющий в нем свои ходы, теряет представление о себе. Кто он? Он – каждый . Сквозь эту тьму, эту толщу способен пройти только голос без имени, безымянный голос. Так и можно понять странный, истребительный жест Мандельштама: писатель должен отказаться от защиты и защищаться сам – от имени человека общей судьбы, от имени каждого. «Воздушно-каменный театр времен растущих / Встал на ноги, и все хотят увидеть всех – / Рожденных, гибельных и смерти не имущих». Гибельных и смерти не имущих.
Библиографическая справка
«УЖЕ СКУЧАЕТ ОБОБЩЕНЬЕ…»
Айзенберг М . Другие и прежние вещи. М., 2000. С. 61–67.
ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫСКАЗЫВАНИЯ
Знамя. 1994. № 6. С. 191–198; переиздано:
Айзенберг М. Взгляд на свободного художника. М., 1997. С. 7 – 31.ТОЧКА СОПРОТИВЛЕНИЯ
Арион. 1995. № 2. С. 101–108; переиздано:
Айзенберг М. Взгляд на свободного художника. М., 1997. С. 110–122.ЛИТЕРАТУРА ЗА ОДНИМ СТОЛОМ Литературное обозрение. 1997. № 5. С. 66–70.
К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПОДПОЛЬЯ Знамя. 1998. № 6. С. 172–175.
ГРАНИЦЫ АКТУАЛЬНОСТИ Знамя. 1997. № 6. C. 209–212.
ВЛАСТЬ ТЬМЫ КАВЫЧЕК
Знамя. 1997. № 2. C. 214–221; фрагмент переиздан:
Личное дело’2. М., 1999. С. 179–188.ПОВОД ДЛЯ РАЗГОВОРА Пушкин. 1997. № 1. С. 32–33.
ЧИСТЫЙ ЛИСТ Новое литературное обозрение. 2003. № 62. С. 306–311.
СТИХИ ДЛЯ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ Время новостей. 2001. 24 октября. № 196.
РАЗГОВОР О ЧИТАТЕЛЬСКОМ ПРАВЕ Время новостей. 2001. 19 декабря. № 232.
ДЕЛО СЛУЧАЯ Время новостей. 2002. 23 января. № 11.
РАЗГОВОР О ПРИСУТСТВИИ ПОЭЗИИ Время новостей. 2001. 14 ноября. № 209.
РАЗГОВОР О ТАЙНЫХ СЛАБОСТЯХ Время новостей. 2001. 5 декабря. № 224.
ВАКАЦИЯ ПОЭТА Время новостей. 2002. 13 марта. № 43.
УЛОВКА 274 Время новостей. 2002. 3 апреля. № 58.
QUI PRO QUO Время новостей. 2002. 24 мая. № 91.
БРОНЗА, КАМЕНЬ, ТРАВА Еженедельный журнал. 2002. 5 февраля. № 4. С. 65–66.
О ЛЕОНИДЕ ИОФФЕ Публикуется впервые.
ЛЕВ ЛОСЕВ, «СТИХОТВОРЕНИЯ ИЗ ЧЕТЫРЕХ КНИГ» Итоги. 2000. 30 марта. № 13.
ЕВГЕНИЙ САБУРОВ, «ПОРОХОВОЙ ЗАГОВОР» Итоги. 1996. 14 мая. № 1. С. 77.
ИВАН ЖДАНОВ, «ФОТОРОБОТ ЗАПРЕТНОГО МИРА» Итоги. 1997. 3 июня. № 22. С. 78.
СЕРГЕЙ ГАНДЛЕВСКИЙ, «КОНСПЕКТ» Итоги. 2000. 15 февраля. № 7. С. 63.
ТИМУР КИБИРОВ, «ПАРАФРАЗИС» Итоги. 1997. 10 июня. № 23. С. 79.
ВЛАДИМИР ГАНДЕЛЬСМАН, «ЭДИП» Итоги. 1999. 30 марта. № 13. С. 63.
ГРИГОРИЙ ДАШЕВСКИЙ, «ГЕНРИХ И СЕМЕН» Итоги. 2000. 18 июля. № 29. С. 63.
ЕВГЕНИЯ ЛАВУТ, «АМУР И ДР.» Итоги. 2001. 13 марта. № 10. С. 64.